Цветы на свалке

И стонут люди, в ранах умирая,
И все лелеют робкие мечты:
Прекрасною воспрянет жизнь земная,
На красной крови – красные цветы.

Но прежде победить! И, напрягая

Остаток сил, указанной черты
Не могут досягнуть, и Смерть, вздыхая,
Бросает им забвенье с высоты.

Все для войны – и подвиги и мысли;

Засеяны костями семена.
И павших невозможно перечислить.

И вновь, в шинелях серого сукна,

Идут на бой на Сомме или Висле,
Но чаша не осушена до дна.

VIII

Но чаша не осушена до дна!
Гонения ушедшим слишком рано!
Подавленная воля не вольна,
Нельзя в себя замкнуться невозбранно.

Петля потомкам явственно видна,

И цепи небывалого обмана
Готовы до последнего звена –
Грозит копьем железный Рах Romana.

Все для войны! Не думай о себе

И не живи, мечтатель, одиноко,
Но принимай участие в борьбе.

Бежит, бежит струя рдяного тока,

И люди доверяются судьбе,
И в гуле битв ничье не видит око.

IX

И в гуле битв ничье не видит око,
И в гуле битв у всех притуплен слух,
Не различить зловещего упрека,
Вотще, вотще предупреждает Дух.

И все рассвет по-прежнему далеко,

И в третий раз не пропоет петух,
И вождь и пленник не поймут урока,
Костер надежды вздрогнул и потух.

Сложил копье воинственный Георгий,

И только золота проклятый звон
И голоса предателей на торге,

А в этот час, заслыша скорбный стон,

Восходит Солнце в яростном восторге
В краю, где в море рухнул небосклон.

X

В краю, где в море рухнул небосклон,
Сливаясь с ним в прозрачно-желтом свете,
И вишен ароматом напоен
Горячий воздух, в снах тысячелетий;

И вечером кули бежит в притон,

Где опиум раскидывает сети,
Задумался Китай, и ждет Ниппон,
И люди – созерцатели и дети.

Оставлены старинные мечи,

В оружье вкралась ржавчина глубоко,
Сгорает жизнь спокойнее свечи,

Но, может быть, пробудятся до срока

И грянут тучей хищной саранчи
Медлительные правнуки Востока.

XI

Медлительные правнуки Востока
Уже давно внимательно следят:
В борьбе междуусобной и жестокой
Арийцы слепо пьют смертельный яд.

И хлещут брызги ярого потока

И странным ожиданием томят:
Тебе, Восток, тебе взойти высоко
И царственный тебе принять наряд.

Что сделает неумудренный кровью

Усталый Запад, в бедах исступлен,
Когда, стекаясь к бранному становью,

Неисчислимым множеством племен,

Монголы, соблюдая месть сыновью,
Нарушили тысячелетний сон?

XII