Цветы над адом

Криминалисты безмолвными белыми тенями выискивали фрагменты, невидимые нетренированному глазу. Фотографировали, брали образцы, фиксировали. Цепочка расшифровки ДНК, закрутившаяся здесь, завершится несколько часов спустя в Институте судебной медицины, в городе, в сотне километров отсюда.

Завидев полицию, к месту происшествия потянулись зеваки. Кучка туристов и местных толпилась под деревянным знаком, указывающим путь к ближайшему населенному пункту – Травени. Каких-то четыре километра. Местные выделялись на фоне остальных своими обветренными смуглыми лицами. Так обгорают не на горных лыжах, а от перепадов температур и порывов ветра.

– Мы нашли одежду, – раздался крик из леса.

«Это же пугало», – сперва подумала комиссар.

Видневшаяся среди кустов ежевики непонятная фигура из веток, веревок, листьев и окровавленной одежды казалась инородным телом.

Голову смастерили из майки убитого, набив листьями и соломой, а глаза – из двух алых ягод. Куртку и штаны нацепили на деревянную палку-скелет, а часы привязали к ветке, имитирующей запястье. Рубашка, насквозь пропитанная кровью, задеревенела на холоде. Невозможно было определить ее первоначальный цвет.

Подошел полицейский.

– Следы теряются через сотню метров к северу, в скалах, – доложил он.

Преступник знал, как замести следы. Похоже, он местный и прекрасно знаком с окрестностями.

Комиссар снова поднесла микрофон ко рту, уставившись на поляну, где поваливший пару минут назад снег застилал нечеткий силуэт покойника. Кто-то спохватился и накрыл труп.

– Этот фетиш – сам убийца, – проговорила она. – Он дал нам понять, что любовался делом своих рук.

Внезапный шум сбил ее с мысли. Она напрягла слух, стараясь определить источник звука. Мимо патрульных машин из леса к поляне спешил человек, то и дело увязая в липкой грязи. Однако он и не думал сдаваться. Сшитый на заказ развевающийся пиджак да мокрая от снега и грязи рубашка – вот и все, что защищало его от непогоды. Несмотря на решительный вид, лицо молодого человека покраснело от напряжения. Или, быть может, от неловкости и стыда.

Догадавшись, кто спешит к ним навстречу, комиссар выругалась:

– Дерьмо!

3

Массимо увяз в топкой грязи по самые щиколотки.

Его лицо отражало целую гамму чувств: злость, отчаяние, неловкость, но в первую очередь – стыд. Он ковылял по поросшим травой кочкам, которые предательски проваливались под ногами в илистую жижу.

Все внимание криминалистов сконцентрировалось на нем: теперь они – его новая команда после перевода с прежнего места работы. Он понимал, что новый начальник тоже не спускает с него глаз.

Недавно начавшийся снег теперь валил крупными хлопьями. Попадая на его пылавшие щеки, снежинки моментально таяли.

Набравшись храбрости, Массимо посмотрел перед собой. Должно быть, комиссар Батталья – это тот сорокалетний тип, немного ниже его ростом, со смуглым лицом и с сигаретой в зубах, не спускавший с него прищуренного взгляда. Один из полицейских указал в его сторону, и Массимо направился прямиком к нему, не придав значения предупреждающим крикам коллеги. Расплата за собственное легкомыслие не заставила себя ждать: пройдя несколько метров бодрым шагом, он угодил в вязкую тину.

Этот день он запомнит надолго. Прибыв в участок с небольшим опозданием, он полчаса проторчал в коридоре, прежде чем кто-то соблаговолил сообщить, что вся группа выехала на место преступления. Его никто не ждал и не соизволил поставить в известность. О нем попросту забыли.

Пять минут опоздания.

Массимо было подумал, что это неудачная шутка. Но дежурный заверил его, что комиссар Батталья не любит шутить. Как, впрочем, судя по выражению лица, и дежурный, заключил Массимо.

Ему ничего не оставалось, кроме как дожидаться своих в участке либо выехать на место преступления.

На свою беду Массимо выбрал второе.

Он и не подозревал, что придется два часа вести машину под проливным дождем, с обезумевшим навигатором, вперившись в полотно дороги. Когда он добрался до долины, начался гололед. На скользкой петляющей дороге машину то и дело заносило, и сердце уходило в пятки. Так продолжалось, пока автомобиль окончательно не забуксовал на очередном подъеме – протекторы не обеспечивали сцепления с обледеневшим грунтом. Около него затормозил трактор. Водитель, обдав Массимо винным перегаром, заплетающимся языком предложил помощь. По его словам, в это время года тут нередко застревали туристы, и ему не составит труда дотащить его до плоскогорья.

– Дрова, навоз или машина – один черт! – добавил он.

Массимо с содроганием согласился. Окинув машину тревожным взглядом, прицепил трос, сел за руль и поставил на нейтралку.

Вот так, на буксире, он и продолжил свой путь в Травени.