Читаем Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию полностью

Представление о хиппи как о криминальном полубомонде появилось и закрепилось благодаря их связям с компанией, тусившей возле Большого театра, информация о которой всплыла в ходе судебного процесса. Нож, которым воспользовался Боксер во время нападения, был отобран им у подруги-хиппи по кличке Гусь — она якобы пыталась вскрыть им себе вены. Приятели, которые были с Боксером в то время (и которые, по его словам, должны были отвлечь Солнце от его основной компании, чтобы он и Боксер могли разобраться без свидетелей), оказались бандитами, убившими во время ограбления квартиры ее хозяйку-балерину. Их главарем был прихипованный Миша Оглы, в реальной жизни Михаил Ибрагимов, сын полковника с Петровки, куда также доставляли арестованный в центре полубомонд, включая хиппи. Красноштан якобы был наводчиком этой банды уголовников, грабивших квартиры. Он и брат Солнца стали главными свидетелями в суде над Боксером, в ходе которого судья с презрением (хотя и справедливо) заметил, что «никто из этой молодежи, собиравшейся вокруг Большого театра, никогда не смотрел ни оперу, ни балет»[314]. Хотя мало что из вышесказанного можно проверить и лишь немногие из этих обвинений подтверждаются другими свидетельствами, похоже, что Система Солнца подвергалась давлению совокупности факторов, включавших преследования, алкоголь и близость к представителям мира насилия и криминала, обитавшим в тех же местах. «Самое интересное, что все это — хиппи и фарца, карманники, спортсмены и валютчики — все это было в центре. И Солнце имел ко всему этому отношение, и к криминалу тоже»[315], — вспоминал Боксер. За нападение на Солнце ему дали срок — сначала восемь лет, но затем добавили еще десять за различные нарушения, совершенные в лагере и позднее, на высылке. Он работал художником в городе Александров, на 101‐м километре от Москвы, где познакомился с диссидентами, которым также не разрешалось селиться близко к столице[316]. Боксер окончательно вышел на свободу в 1989 году. Сейчас он занимает видное место в кругах, оставшихся от старой хипповской тусовки Москвы. Он все еще рассказывает историю предательства Солнца, но в целом, похоже, доволен тем, что в конце концов добился авторитета, который, как ему кажется, он по праву заслужил.

Солнце выжил после нападения — по иронии судьбы благодаря тому что ежедневно убивал себя другим способом: чрезмерным употреблением алкоголя. Ко дню, когда он получил удар, он не ел трое суток, поэтому избежал осложнений, когда нож проткнул его брюшину[317]. Он умер двадцать лет спустя, в августе 1993 года, предположительно после инфаркта. Его брат считает, что причиной смерти стало халатное обращение в больнице, где Юра упал и получил травму головы[318]. К этому времени он был всеми забыт. На похороны пришел лишь его верный друг Владимир Солдатов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология