Цветы прорастают сквозь кости (СИ)

Я в это время пальцем чертила на пыльной поверхности знак биологической угрозы. По инструкции, увидев малейшие признаки связи объекта с разработкой оружия массового уничтожения, нам следовало свернуть все работы и немедленно уведомить местные власти.

-- Это вряд ли, -- Лу подошла и бесцеремонно крест-накрест перечеркнула мое творчество. -- Ты не заметила, мам, что здесь напрочь отсутствуют какие-либо надписи? Не то что указатели для идиотов -- даже в щитовой на кнопках ни единой буквы.

-- И? -- потребовала я продолжения.

-- Понятия не имею, что это может означать. Либо что-то до смерти ужасное, либо что-то ужасно тривиальное.

-- Большая, ну большая, признайся, что ты растерялась, -- Ясмина ткнула Лу в бок. С таким же успехом она, впрочем, могла бы стучать по стальной плите.

Из этих двоих получился бы неплохой комический дуэт. Высокая, под метр восемьдесят пять, спортивная шведка с мужским разворотом плеч и приличной мускулатурой, с ежиком коротко стриженых обесцвеченных волос и с неизменной благожелательной улыбкой сытой белой медведицы. А партнером у нее -- парижанка с манерами гамена старых времен, с копной ярко-красных дредов и проколотыми по всему периметру ушными раковинами, ростом чуть выше полутора метров, но благодаря своей подвижности в каждый момент времени занимающая втрое больше пространства, чем положено при ее скромных габаритах. Настоящее имя Лу было Анна-Ловиса, или Анна-Луиза, как произносят в Западной Европе. Ясмина при первом же знакомстве заявила ей, что от этого имени невыносимо пахнет кринолинами, и она как убежденная плебейка не может так обзывать свою напарницу и подругу. Так и появилась на свет Лу. Я в свое время пыталась выяснить у Ясмины, что же она подразумевала под "пахнет кринолинами", но та неизменно отвечала, что кринолины -- это что-то типа дорогих духов. Дразнится, конечно же, кто ей поверит? Все-таки парижанка останется парижанкой, даже с биографией и ухватками Гавроша.

-- ...Так мы взрываем? -- вторую тележку с оборудованием подкатил Мика.

-- Лимит бабахов на сегодня исчерпан, -- нервно и категорично отозвалась Ю.

-- Взорвать можно, конечно, -- Токо оценивающе взглянула вверх, под потолок. -- Только своды рухнут следом. Да и вообще, нас уже за это шпыняли не раз. Так что -- режьте.

-- Сначала обедать, -- не терпящим возражений тоном заявила Лу. -- Я с утра толком не поела из-за вашего энтузиазма.

-- Точно! Будем есть новые сухпайки! -- заявила Ясмина, доставая и распаковывая наш аварийный рацион. -- Нам их сказали протестировать в полевых условиях? Будем тестировать!

-- Эй, не дурите! -- возмутилась Ю, которой явно не улыбалась перспектива обедать одной на поверхности. -- Вылезайте на поверхность, нормально поедим!

-- Лу, скажи, -- дернула Ясмина подругу за рукав. Та лишь развела руками, показывая, что она совсем не против сухпайков.

-- А давайте, -- согласилась Токо. -- Даже если потом животами станем маяться -- ничего, вентиляция тут нормальная.

-- Присоединяюсь к большинству, -- тут же подал голос Мика.

-- Мам? -- в голосе Ю чувствовалась детская совершенно обида.

-- Я не могу их покинуть. По инструкции не могу.

Ясмина в это время яростно трясла саморазогревающиеся контейнеры с горячими блюдами.

-- Кому макароны с фрикадельками?

-- А что еще есть?

-- Есть фрикадельки с макаронами.

-- Маму надо будет с ложечки кормить.

-- Поговори у меня! Я вас тут всех одной левой переем, дети сытой эпохи!

-- Мам, а у вас в милиции сухпайки вкусные были? -- мы все расселись на своих рюкзаках, а Ясмина устроилась у Лу на коленях, перехватывая каждую вторую вилку у безропотно сносящей эту наглость шведки.

Вкусные? Мне вспомнился сентябрь сорок восьмого, село на границе с Воронежской областью, где наш батальон разместился на ночевку. Минуты две я медитировала над банкой с тушенкой, пока не осознала, что она старше меня ровно на пять месяцев, судя по дате изготовления. Кто-то из товарищей это тоже заметил, и, разумеется, не обошлось без предложений "схарчить Марьяшку" вместо консервов из другой геологической эпохи. В тот период мы еще умели относиться ко всему с юмором. Это позже стало как-то совсем не смешно.

"Мам, зря ты позволяешь этим хулиганкам на голову себе садиться, -- пришло сообщение от Ю. -- Тебе же неудобно".

Я едва не выронила из левой руки вилку, которой неловко ковырялась в макаронах.

"Опять подглядываешь через мои глаза?! Ну-ка отключайся!"