Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй

Охотники принесли дичи и устроили в честь У Суна пир. После обильного возлияния его проводили в особо прибранную гостевую, а на другое утро староста доложил о нем правителю уезда. Для тигра соорудили носилки, а У Суну предложили красный цветастый паланкин, и торжественная процессия двинулась к уездной управе. Правитель распорядился встретить героя и проводить во внутреннюю залу.

Слух о приезде смельчака, убившего свирепого тигра на перевале Цзинъян, разнесся по всему городу. На улице шумели толпы встречавших. Тигра положили у здания управы. Из паланкина вышел У Сун. Правитель оглядел богатыря и молвил про себя: «Без такого храбреца не покончить бы со зверем». Потом он пригласил У Суна в приемную. После аудиенции У Сун снова рассказал по порядку, как он убил тигра. Стоявшие по обеим сторонам чиновники остолбенели от страха. Правитель поднес смельчаку несколько чарок и велел казначею выдать тридцать лянов серебра.

– Ваше превосходительство, – обратился к нему У Сун, – вы и так осчастливили ничтожного. А тигра я убил совсем не потому, что у меня какие-то способности, а так – случайно. Не смею я принять награду. Отдайте ее охотникам. Ведь им из-за тигра немало доставалось от вашего превосходительства. Раздайте им серебро. Этим вы проявите вашу милость, и я посчитаю, что выполнил свой долг.

– Если так, – заявил правитель, – быть, как говорит герой!

У Сун тут же в зале вручил серебро охотникам. Уездный решил возвысить удальца – щедрого и преданного малого, а к тому ж героя.

– Родом ты, правда, из Янгу, но от него рукой подать до Цинхэ, – сказал правитель, – поэтому я назначаю тебя старшим по охране уезда от разбойников, которые скрываются на реках. Что ты на это скажешь?

– За такую милость, – произнес, вставая на колени, У Сун, – я буду вам вечно благодарен, ваше превосходительство.

Правитель вызвал писаря и велел составить бумагу. В тот же день У Суна произвели в старшины местной охраны. Пир длился дней пять. Так собирался У Сун в Янгу навестить брата, а нежданно-негаданно стал старшим охраны в Цинхэ. На радостях целый день бродил он по улицам. Имя его стало известно в обоих уездах области Дунпин.

О том же говорят и стихи:

Силач У Сун, однажды бывши пьян,
Решил пойти на перевал Цзинъян.
Он тигра там убил – владыку гор –
И тем прославился с тех пор.

* * *

Однако, оставим пока У Суна, а расскажем об У Чжи. После того как братья разделились, случился голод, и У Чжи переселился в Цинхэ, где снял дом на Лиловокаменной улице. Слабого и жалкого, его постоянно обманывали и дразнили за вытянутую клином голову и грубую кожу: «Сморщен, как кора, ростом три вершка». А он не обижался, только прятался с глаз людских.

Послушай, дорогой читатель! Ведь нет на свете страшнее нрава людского: если ты добр, тебя норовят обмануть, а ежели зол – робеют; твердого стараются сломить, а мягкого – уничтожить.

Верно говорится в старинных изречениях:

Мягкое, доброе – жизни исток, сердцевина;
Твердое, злобное – гибели первопричина.
Истинно мудрому чужды житейские бури:
Если соседям везенье, он брови не хмурит.
Жизнь человека – весенние грезы, не боле.
Часто ль таланты встречаем мы в нашей юдоли?
Если, довольный судьбою, не станешь гоняться
Вечно за счастьем – сумеешь ты целым остаться.

Так вот, жил У Чжи торговлей. Целыми днями бродил он по улицам с коробом на плече, продавая пшеничные лепешки. И постигло его однажды горе: умерла жена. Остались они вдвоем с дочкой – шестнадцатилетней Инъэр. Но не прошло и полгода, как У Чжи понес убыток и пришлось им переехать на Большую улицу к богачу Чжану, где им отвели домишко у самой дороги. И снова взялся за торговлю У Чжи.

Сочувствуя тяжелому положению У Чжи, слуги Чжана старались чем могли ему помочь – за лепешками присматривали, в свободное время к нему заглядывали, и тогда он угождал каждому как мог. Все его любили и старались замолвить о нем словцо перед хозяином, и богач не требовал с нового жильца даже платы за дом. А владел Чжан не одним десятком домов, состояние его исчислялось десятками тысяч связок монет. Ему перевалило за шестьдесят, но детей у него не было. Жена его, из рода Юй, строго следила за порядком, не допуская в дом ни одной красивой служанки.

Как-то богач тяжко вздохнул и ударил себя в грудь кулаком.

– Что вздыхаешь? – спросила жена. – Ведь у тебя вон какие богатства и никаких забот.

– Я уж стар, – отвечал богач, – но нет у меня ни сына, ни дочери. Что проку в моем богатстве?

– Если на то пошло, – молвила хозяйка, – я велю свахе купить двух служанок. Обучим их музыке и пению, и пусть они за тобой ухаживают.

Старый Чжан обрадовался и поблагодарил жену.