Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)

Над алтарем в зале висела надпись. Крупные знаки гласили:

«Творя молитвы, амулеты составляя,
Владыку просим в пятую седмицу:
Дух сквозь огонь и воду претворяя,
Спаси и дай ему освободиться!»

Его преосвященство истинносущий Хуан, препоясанный золотым поясом, в ярко-красной рясе, прибыл с восходом солнца в отделанном слоновой костью паланкине. Его сопровождала свита монахов и послушников. Сопровождающие окриками разгоняли зевак. Настоятель У с монахами встретил его преосвященство и проводил к алтарю, где они обменялись приветствиями. Тут им представился, отвешивая поклоны, Симэнь в траурном платье и шапке и поднес чай.

Около алтаря были поставлены аналой и жертвенный стол, покрытый ярко-красным покрывалом с золотыми узорами. Рядом размещались накрытые узорными тюфяками кресла, около которых стояли два молодых послушника.

Пока его преосвященство, в перевязанном черным флером клобуке, украшенной звездами ярко-красной рясе и черных сандалиях, читал молитвенное обращение к духам, Симэнь преподнес кусок отделанного золотом атласа.

Прежде чем предстать пред алтарем для совершения торжественной службы, его преосвященство облачился в расшитую золотыми облаками и белыми журавлями ярко-красную рясу с широкими рукавами, надел красный, как солнце, подобный грому и молнии даосский клобук, обулся в красные узорные сандалии, поверх которых виднелись белые шелковые чулки.

Поодаль от алтаря был сооружен жертвенник духам Неба и Земли, прикрываемый сверху двумя золотыми зонтами. Рядом стояли Золотой отрок, воскуряющий благовония, и Яшмовая дева, разбрасывающая цветы. Высоко вздымались стяги и бунчуки. Жертвенник охраняли Святые полководцы надзиратели алтаря. Держали грамоты посланцы трех миров[23]. Тут были Небесные дежурные по четырем делениям времени[24], духи городских стен и околотка, земли и местности[25]. Словом, все было предусмотрено.

На столе благовоний совершающий службу его преосвященство расставил пять атрибутов: сигнальный знак Небесного владыки, вызывающий гром черный бунчук, нефритовый аршин небесного воеводы Тяньпэна[26], инкрустированный семью звездами Северного Ковша драгоценный меч[27] и ритуальную чашу с водой святою. После чтения молитвы монахи совершили омовение рук и воскурили благовония.

Началась ектенья, во время коей двое монахов с кадилами совершили три поклона и призывали духов. Затем, когда по велению его преосвященства были зажжены благовонные палочки, очищен и освящен алтарь, раскрывались талисманы и читались всевозможные призывные заклинания. В обращении к трем небесам[28] и десяти землям[29] трижды предлагалось принять жертвы. Заиграла музыка, и при курении фимиама были преданы огню жертвенные деньги.

Симэнь и Чэнь Цзинцзи с курильницами в руках, сопровождаемые воинами, разгонявшими зевак, последовали за священнослужителями. Перед ними и сзади несли четыре отделанных золотом зонта, каждый из которых украшали три пары кистей. У ворот стояли облаченные в траур родные. Шатер для одинокой души был воздвигнут на улице. Перед ним стояли блюда с рисом и жертвенной снедью. Их охраняли четверо солдат. Воскурив благовония, шествие вернулось к алтарю. Опять звали духов вкусить жертвы, а потом собравшихся пригласили в крытую галерею, где была устроена трапеза. Родные и друзья, соседи и приказчики тянулись с пожертвованиями нескончаемым потоком. Симэнь велел Дайаню с Ван Цзином регистрировать посетителей. По окончании трапезы им вручали ответные знаки внимания.

Утром же молились о священном единении трех сокровищ веры, произносили заклинания о разверстии адских темниц и звали усопшую. Снова заиграла музыка, и все проследовали к дщице Ли Пинъэр и опять призывали ее светлую душу, припадая к нефритовым ступеням пред образом Небесного владыки, потом у аналоя вслушивались в канон и постигали дао. Его преосвященство тем временем, взойдя на возвышение, читал акафист из «Нефритовых строк о рождении духа в девяти небесах» и возжигал благовония перед духом Тайи, Великим владыкой Восточного пика, духами ада Фэнду, и князьями десяти дворцов преисподней. Затем его как ветром унесло.

В обед его преосвященство в торжественном облачении, ступая по звездам, подал начертанный киноварью доклад Нефритовому владыке и, достигнув Синего дворца Восточного предела, направил божественных воевод в стольный град преисподней Лофэн[30].

Его преосвященству истинносущему Хуану, надобно сказать, на вид было лет тридцать. Выглядел он необычно, а когда совершал панихиду, казался снизошедшим с небес бессмертным. Словом, он олицетворял собою истинное совершенство.

Только поглядите: