Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)

 То был не тигра рев и не драконово рычанье громовое. То с воем поднялся холодный ураган. С силою ветер путникам в лица хлестал. Мороз пронизывал до самых костей. Нельзя укрыться было под сенью ив – там приютились водяные, притаились монстры с гор. То заволокло – ни зги не видно было. Немного погодя исчезла мгла, уплыли тучи. Пара вспугнутых чаек вспорхнула с зеленого тополя возле плотины. Утка с селезнем – чета неразлучная – взмыла ввысь из прибрежной осоки. А поглядите туда! Как развевает занавесь оконный ветер, тушит серебряный светильник, проносится по залам расписным, раздувает газовые одеянья, танцует и порхает неустанный по цветам и ивам. Вот зловещий мрак сгустился. Вздымался песок, летели камни. Светло вдруг стало. Трещали деревья вековые. Дикий гусь одинокий упал, напуганный, в глубокий ров. Обрушились на землю камни. Казалось, разразился ливень небывалой силы. Облако пыли затмило небосвод. Как будто барсов несметные стаи царапали землю. В селение спеша, старые рыбаки свернули удочки и бросились стремглав домой. С душевным трепетом, полы подоткнув, сбегали дровосеки с гор. Втянули шеи, подобрали лапы, забились вглубь ущелий тигры, леопарды. Свернулись в клубок, поджали хвосты морских пучин драконы, свирепостью своей страшившие людей. Вон в ураганном вихре, как ласточек, сорвало с крыши черепицы и носит, кружит. В горах летят каменные глыбы, тут черепицы, как ласточки, снуют. Плутает путник дальний, сбившийся с пути. Зловеще грохаются камни. С испугу гость торговый силится свернуть паруса. Буря с корнем вырывает вековые дерева, а что поменьше – носит как пушинку. Вот разыгралась же стихия! Ураган уже ломает и крошит пред самыми вратами ада, вихрем кружит пыль над самым Фэнду[64]. Чанъэ поспешно закрывает ворота дворца Лунной жабы. Зовет на помощь Ле-цзы из заоблачных пустот[65]. Едва не снесло Нефритового Владыку с вершины Куньлунь. Ураган качает Небо и Землю.

Симэнь Цин и Хэ Юншоу при таком ветре были не в силах продвинуться ни на шаг вперед в своих покрытых коврами теплых паланкинах. Время клонилось к вечеру.

– Не заночевать ли нам в ближайшей деревне, – посоветовал Хэ Юншоу, с опаской поглядывая на густой лес, где могли повстречаться грабители. – Может, завтра ветер утихнет, тогда продолжим путь.

Долго они искали ночлега. Наконец-то вдали показался старинный монастырь, наполовину обнесенный стеной, около которой росли редкие ивы.

Только поглядите:

Мох и трава — вместо каменных стен,
Залы и кельи — безвременный тлен.
Путнику уснёт на изъеденных плитах.
Иноки зыбки в предвечной молитве.

Симэнь и Хэ Юншоу остановились в этом буддийском монастыре, который назывался Обителью Желтого Дракона. Они нашли в ней всего лишь нескольких погруженных в созерцание монахов, которые сидели в полной тьме. Обитель почти рухнула. Только бамбуковая изгородь кое-как отделяла их от остального мира.

Вышел настоятель и, поприветствовав гостей, велел вскипятить чаю и задать сена лошадям.