Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)

 Курился аромат в треножниках Хуанди[3], цветы стояли в вазах золотых. Вся утварь – сплошь редкости Сянчжоу[4]. Открылся занавес и заблистали жемчужины Хэпу[5]. На подносах хрустальных огненных фиников груды и цзяочжоуских[6] груш. Нефрита зеленого кубики искрились вином – играющей яшмой текучей. Вот дракона вареная печень, рядом феникса жареные потроха[7]. Что ни глоток – медяков десять тысяч. Вот лапы черного медведя и бурого верблюда копыта. Вин густой аромат поплыл над столом. Вот подали лотосом красным приправленный мягкий разваренный рис, потом изысканные лакомые блюда из рыбы – карпа из Ло-реки и леща ичуньаньского – каждое, точно, быка дороже или овцы. Вот «драконовы глаза»[8] и плоды личжи[9] – деликатесы Юга. Растерли плитки фениксова чая, и запенились волны в чашках из белой яшмы. Открыли вино, и нежное благоуханье заструилось из золотого кувшина. Роскошью мэнчанского господина[10] затмили, богатством самого Ши Чуна[11] превзошли.

Симэнь и Юэнян занимали почетные места. Ниже, по обеим сторонам от них, сидели остальные жены. Они передавали друг другу чарки, поднимали кубки и походили на купы цветов, какие вышивают на парче.

В разгаре пира появился слуга Дайань.

– От соседки, из усадьбы придворного смотрителя – евнуха Хуа[12], сударыням цветы, – объявил он и ввел слугу и молоденькую служаночку с челкой до самых бровей. В руках она держала две коробки.

– Наша госпожа преподносит вам сладости, а здесь цветы для госпожи Старшей, – отвесив низко поклон, обратилась бойкая служаночка к Симэню и Юэнян и отошла в сторону.

Юэнян раздвинула занавеску и стала рассматривать коробки. В одной лежали пирожки с фруктовой начинкой и пряные сладости, какие готовят при дворе, в другой – только что срезанные туберозы.

– Сколько мы хлопот вашей госпоже доставили! – проговорила довольная Юэнян и одарила служанку платком, а слугу – сотней медяков.

– Передайте мою большую благодарность вашей госпоже. А как тебя зовут?– спросила она служанку.

– Меня зовут Сючунь, а его – Тяньфу.

Юэнян распорядилась, чтобы их покормили и угостили сладостями.

– Какая любезная у нас соседка, – заметила Юэнян, когда слуга и служанка удалились. – То и дело присылает подарки, а я ей – ничего.

– Года два как брат Хуа на ней женился, – вставил Симэнь. – Душа-человек, он мне сам говорил. А то разве дала бы таких служаночек держать?!

– Я с ней видалась прошлым летом на кладбище, когда ее свекра хоронили, – продолжала Юэнян. – Невысокая, круглое белое лицо, тонкие изогнутые брови. Она такая приветливая и молода еще. Ей, должно быть, года двадцать четыре, не больше.

– А ведь она была второй женой Ляна, письмоводителя тайного совета в Дамине[13], – пояснил Симэнь. – Только потом на ней женился Хуа Цзысюй. Богатое приданое взял.

– Она нам делает подношения, знаки внимания оказывает, – возвращаясь к своей мысли, сказала Юэнян и заключила: – Ведь мы же ближайшие соседи, и неудобно оставаться в долгу. Завтра же ей подарки пошлю.

Надобно сказать, дорогой читатель, что жена Хуа Цзысюя, по фамилии Ли, родилась в первой луне пятнадцатого дня. Кто-то преподнес тогда ее родителям две вазы в форме рыбок, оттого ее и стали звать Пинъэр, то есть Вазочка. Была она сначала наложницей письмоводителя Тайного совета Ляна, который приходился зятем государеву наставнику Цаю. Жена у Ляна была до того ревнивая, что сживала со свету наложниц и служанок. Многих из них закапывали тут же за домом в глубине сада. Ли Пинъэр жила отдельно, в кабинете. Ей прислуживала нянька.

В канун праздника фонарей[14], в третьем году правления под девизом Мира и Порядка, когда Лян с женою пировал в Тереме бирюзовых облаков, Ли Куй[15] вырезал всю их семью, от мала до велика. Сам Лян и его жена спаслись бегством, а Ли Пинъэр прихватила сотню крупных жемчужин, добытых в Индийском океане, и пару черных драгоценных камней с синеватым, воронова крыла, отливом, весом в целых два ляна. Забрав эти сокровища, она с нянькой приютилась у родственников в Восточной столице.