Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)

Симэнь протянул руки и, заключив ее в объятия, поцеловал. В спальне они сели около кровати. На углях кипел чай. Инчунь сейчас же подала чашечку Симэню. Жуи стояла близ кана и грелась у жаровни.

– Вам, батюшка, и выпить не пришлось, – заговорила она. – Гости вон как рано разъехались.

– Если б не завтрашний визит к его сиятельству Цаю на корабль, мы бы еще посидели.

– Выпейте винца, батюшка, – продолжала Жуи и обратилась к служанке: – Ступай подогрей вина. А закуски у нас найдутся. С прошлого раза от жертвенного стола покойной матушке остались. Рис мы съели, а до цзиньхуаского вина и закусок даже не дотрагивались. Вам оставили.

– Ели бы сами, – отвечал Симэнь и наказал: – Из закусок дайте только что повкуснее. В цзиньхуаское вино я не хочу. – Он обернулся к Сючунь: – Зажги фонарь и сходи в грот Весны. Налей там в кабинете из жбана виноградного. Ван Цзин тебе покажет. Я виноградного выпью.

– Слушаюсь! – отвечала служанка и, поклонившись, пошла с фонарем в сад.

Инчунь поспешно расставляла на столе закуски.

– Сестрица, – обратилась к ней Жуи, – открой-ка короб. Надо батюшке к вину-то лакомства поставить.

Жуи подошла к лампе и стала доставать из короба всевозможные кушанья. На столе появились утятина, голубятина, маринованная рыба, лапша с бобовыми ростками, приправленная молодым душистым луком медуза, мясные сосиски с потрохами, залитая желтым соусом серебряная лапша-рыба и вареные бамбуковые ростки с салатной горчицей. Перед Симэнем поставили также вычищенные до блеску два кубка на подставках и палочки.

Тут подоспела с кувшином виноградного и Сючунь. Вино процедили и подогрели, после чего Жуи наполнила кубок и поднесла хозяину. Симэнь поднес кубок к губам. Густо-красный напиток издавал необыкновенно тонкий аромат. Жуи встала поближе, у самого стола. Она наполняла кубок и подавала к вину жареные каштаны.

Инчунь смекнула, в чем дело, и удалилась в кухню к Сючунь. Когда они остались вдвоем, Симэнь пригласил Жуи к себе на колени. Они обнялись и пили из уст в уста. Жуи грызла орехи и угощала ими Симэня. Он расстегнул ее бледно-зеленую шелковую кофту и, прильнув к ее нежно-белой груди, поиграл сосками.

– Дитя мое! – восклицал он восторженно. – Мне, твоему возлюбленному, милее всего эта белизна, – такая же, как у твоей покойной матушки. Когда я обнимаю тебя, мне кажется, я обнимаю ее.

– Что вы говорите, батюшка! – Жуи засмеялась. – Моя матушка нежнее и белее меня была. Матушка Пятая тоже собой хороша, но тело у нее розовыми пятнами – так, ничего особенного. Матушка Старшая и Третья – вот белизной взяли. Правда, у Третьей рябинок многовато. Зато матушка Сюээ – красавица, ничего не скажешь. И бела и стройна. – Жуи помолчала и заговорила о другом: – Я вам, батюшка, вот что хочу сказать. Сестрица Инчунь собирается мне подарить заколку-восемь бессмертных, а у вас, батюшка, попросить к новогодним празднествам золотого тигренка, которого наша матушка носила. Вы ей дадите?

– Если у тебя нет драгоценностей, я отнесу золота ювелиру и закажу тебе заколку, – сказал Симэнь. – А сундук с головными украшениями и драгоценностями твоей матушки хранится в дальних покоях у хозяйки, так что неловко спрашивать.

– Ладно, согласилась Жуи. – Тогда и мне тигренка закажите, хорошо?

Она земным поклоном поблагодарила хозяина, после чего пир продолжался.

– Батюшка, сестриц бы надо позвать, – предложила, наконец, Жуи. – Пусть по чарочке выпьют. Не обиделись бы.

Симэнь крикнул Инчунь, но она не отозвалась. Тогда Жуи сама пошла в кухню.

– Сестрица, тебя батюшка зовет, сказала она Инчунь.

Когда горничная подошла к столу, Симэнь велел Жуи налить ей чарку и положить закусок. Инчунь осушила чарку и, стоя у стола, стала закусывать.

– Надо бы и сестрицу Сючунь позвать, – обратилась к ней Жуи. Инчунь удалилась.

– Она не придет, – сказала Инчунь, вернувшись из кухни, а немного погодя забрала с кана постель и пошла на ночлег. – Не хочу в гостиной на скамейке ночь коротать. Пойду на кан, к Сючунь под бок. Чай там кипит батюшке, сама тогда нальешь.

– Прикрой заднюю дверь, – наказала Жуи. – Я потом запру.

Инчунь удалилась. Немного погодя Жуи собрала со стола посуду, подала Симэнь чай, а сама пошла запереть дверь.

На всякий случай она разобрала для хозяина постель, как следует согрела шелковое одеяло и расшитые подушки.

– Вы где будете спать, батюшка? – спросила она. – На кане или на кровати?

– Давай на кровати.