Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)

Немного погодя вышел Чэнь Цзинцзи в полном траурном облачении и отвесил Ин Боцзюэ земные поклоны.

– Да, большое горе тебя постигло, зятюшка! – соболезновал Боцзюэ. – Не стало у тебя батюшки, а матушки – что вода стоячая. Хозяйство на тебя теперь ляжет. Будь осмотрителен. А дело какое подоспеет, на себя-то одного не полагайся. У тебя вот дяди есть. С ними посоветуйся. Не в обиду тебе будет сказано: ты еще молод, в делах не больно сведущ.

– Не то вы говорите, брат, – вставил шурин У Старший. – У меня службы на плечах. Некогда мне будет. А у него матушка есть. Пусть с ней больше советуется.

– Шурин, дорогой вы мой! – не унимался Боцзюэ. – Матушка матушкой, а как она вне дома распорядится?! Нет, шурин, советы все-таки вам давать придется. Как говорится, без дяди не вдохнешь, не выдохнешь. Матушка да дядя – нет ближе человека! Так что ты, шурин, и ближе и старше всех… А вынос назначен?

– Могилу рыть будут шестнадцатого во второй луне, – пояснил У Старший, – а погребение назначено через тридцать дней, по прошествии четырех с лишним седмиц.

Вскоре прибыл геомант Сюй. Он совершил обряд положения во гроб. Гроб забили навечно гвоздями и установили как полагается. Над ним был водружен траурный стяг с надписью: «Здесь покоится прах полководца Симэня».

В тот же день выразить свои соболезнования прибыл тысяцкий Хэ. После поклонения перед прахом Хэ Юншоу угостили чаем шурин У Старший и Боцзюэ. Он узнал срок погребения сослуживца и приказал солдатам оставаться в доме усопшего.

– И чтоб у меня ни один не отлучался! – приказал он. – Вплоть до самых похорон. Потом вернетесь в управу. – Тысяцкий обернулся к двум старшим и продолжал: – О нарушивших указание доложите. Они будут строго наказаны. – В заключение он обратился к шурину У Старшему: – Если кто откажется возвращать долги, дайте мне знать. Я приму принудительные меры.

С этими словами он отбыл в управу. Составленный им письменный доклад об открывшейся вакансии был направлен в столичное управление.

Тут наш рассказ раздваивается.

Перейдем пока к Лайцзюэ, Чуньхуну и Ли Чжи. Добрались они до Яньчжоу. В цензорате вручили письмо с подношениями. Цензор Сун прочитал письмо Симэня, в котором тот просил дать ему подряд на поставку изделий старины.

– Прибыть бы вам днем раньше, – проговорил он. – Только вчера разослал по областным управлениям.

Найдя в пакете десять лянов листового золота, цензор призадумался. Неловко ему было отказывать Симэню, и он предложил Чуньхуну, Лайцзюэ и Ли Чжи остановиться пока в приемной зале, а сам направил в Дунпинское областное управление гонца за только что отосланным туда документом. Оно было передано Чуньхуну. Цензор дал прибывшим лян серебра на дорожные расходы, с чем они и отбыли обратно в уездный город Цинхэ.

Дней через десять они въехали, наконец, в город, где и узнали от прохожих о кончине Симэнь Цина.

– Три дня как умер, – говорили им. – И панихиду служили.

Тут у Ли Чжи зародился коварный план.

– Давайте скроем подряд, – подговаривал он Лайцзюэ и Чуньхуна. – Скажем, цензор Сун отказал. А сами пойдем на Большую улицу к Чжану Второму. Если же вы не хотите, я вам дам по десяти лянов. Только молчите.

Лайцзюэ был не прочь поживиться, но Чуньхун от такого предложения уклонился, хотя и выказал туманное одобрение.

На воротах дома были развешаны бумажные деньги, монахи служили панихиду. Вряд ли кто смог перечесть всех родных и близких, собравшихся выразить соболезнование. Ли Чжи оставил попутчиков и направился прямо к себе, а Лайцзюэ и Чуньхун земно поклонились шурину У Старшему и Чэнь Цзинцзи.

– Как насчет подряда? А где Ли Третий? – спросил шурин У.

Лайцзюэ молчал. Тогда Чуньхун достал письмо с контрактом и протянул шурину У Старшему. Слуга рассказал, как Ли Чжи предлагал им по десяти лянов, как подговаривал утаить подряд и передать его Чжану Второму.

– Но мог ли я за оказанные мне милости отплатить хозяевам такой черной неблагодарностью! – воскликнул Чуньхун. – Вот я и поспешил сразу домой.

Шурин тотчас же доложил Юэнян.

– Вот верный слуга! – говорил он про Чуньхуна. – А Ли Третий, оказывается, негодяй. Чтоб ему сгинуть, проклятому! Только зятюшка помер, а уж он зло творит.

И Шурин рассказал о случившемся Ин Боцзюэ.

– За Ли Чжи и Хуаном Четвертым долг с процентами составляет шестьсот пятьдесят лянов, – говорил шурин. – Вот и надо будет по горячим следам воспользоваться услугой господина Хэ. Напишем жалобу и подадим в управу. Пусть с них долг вытребует. А нам эти деньги на похороны годятся. Они ведь сослуживцы, и господин Хэ нам не откажет.

– Ли Третий этого себе не позволит, – заверял шурина всполошившийся Боцзюэ. – Обожди, шурин. Погоди, прежде я сам с ним поговорю.

И Боцзюэ, направившись к Ли Чжи, велел позвать Хуана Четвертого, и они стали держать совет.