Цветы тянутся к солнцу

— Вчера… Говорю же: собака покусала! Иду я домой. Уже до «Дунайской харчевни» дошел. А тут Саиджан со своими дружками. Только я подошел, а он собаку спустил на меня и науськал. Я думал, совсем загрызет, да люди отбили…

Гапсаттар быстро глянул на Саиджана и сказал шепотом:

— А я смотрю, он зубы скалит. Ну ничего. Мы его без собак сами разделаем.

— Нужно бы, — согласился Матали.

— Слушай, — спросил вдруг Совенок, — а что это он так расхрабрился?

— А ты не слышал, что ли? Буржуи свою республику устроили за Булаком. Вот и хорохорится Саиджан.

— А республика, это что?

— Ну это, как его… Ну это против нас, не понимаешь, что ли?

Гапсаттар еще что-то хотел спросить, но тут открылась дверь, и все ребята, мгновенно замолчав, дружно встали. Вошла учительница. Она невесело поздоровалась с ребятами и не успела еще раздеться, Саиджан поднял руку.

— Тетя Тагира, — спросил он невинным голосом, — а что, советских уроков больше не будет?

— Почему не будет, Саиджан? — ответила Тагира, стараясь казаться спокойной. — Откуда ты взял?

— А что же, вы не знаете, что за Булаком Советы разогнали и у нас теперь своя власть?

— У вас? Да, у вас, у баев, сейчас своя власть. Только это ненадолго. А у нас, Саиджан, наша, Советская власть, и это теперь навсегда.

Большинство ребят еще не знали, что произошло в городе. Да и те, которые слышали о событиях, не могли еще разобраться в них. Тагира посмотрела на ребят и, встретив десятки вопросительных взглядов, сказала спокойно:

— Да, дети. В городе еще много врагов Советской власти. Враги — это баи, это белые офицеры, это дети деревенских богатеев. Они хотят, чтобы все было по-старому, как при царе. Все эти люди в нашем городе тайно сговорились, собрались и вчера устроили бунт против Советской власти. Они собрались за Булаком, объявили себя Мусульманским государством и теперь собирают «железные дружины», чтобы силой захватить власть во всем городе. Только все равно ничего у них не получится. Народ удержит Советскую власть, и советские уроки не кончатся. Они только начинаются. Вот и мы начнем сейчас наш советский урок.

Тагира, как всегда, разделила доску на две половины, на одной написала задачу для старших, а на другой таблицу умножения на «5» — для младших.

Новость потрясла ребят. Многого они еще не понимали, но главное уже научились понимать: значит, снова война, снова кровь. А если буржуи возьмут верх — опять голод, опять нужда. Тогда, значит, и школы не будет, и тетя Тагира не придет к ним больше…

Понуро склонившись над партами, ребята тихонько скрипели грифельками, не смея взглянуть друг на друга. Один Саиджан вертелся на своей парте и из-за спины сидевшего впереди мальчишки корчил рожи Матали и Совенку.

Тагира заметила это.

— Тебе, я вижу, не интересно, Саиджан. Тогда скажи нам, что я задала в прошлый раз?

Саиджан нехотя поднялся и сказал с развязной улыбкой:

— Вчера у нас были гости, тетя Тагира. Приходил муж сестры Юсуф Гильметдин. Некогда было учить уроки…

Газиза, услышав это, почувствовала острую боль в груди. Гапсаттар тихонько толкнул Матали локтем и прошептал ему на ухо:

— Смотри как расхрабрился! То молчал, а теперь и Юсуфа вспомнил. Нужно его проучить.

— Нужно, а как?

— Отлупим хорошенько.

— Не получится. Он теперь один не ходит, — сказал Матали и, увидев, что тетя Тагира повернулась в их сторону, замолчал.

— Тогда сам придумай, — совсем тихонько прошептал Гапсаттар.

— Придумал уже, — еще тише ответил Матали.

— Ну что?

— Потом расскажу, — одними губами сказал Матали и заскрипел по доске грифелем.

К концу занятий план Матали созрел окончательно.

— Мы его напугаем так, чтобы на всю жизнь запомнил, — сказал он, когда друзья шли домой.

— А он теперь храбрый стал. Как ты его напугаешь? — возразил Гапсаттар.

— Вот слушай. Мулла уйдет в мечеть вечером. А мы вызовем Саиджана на улицу…

— Так он и выйдет! Дурак он, что ли? Он только днем храбрый.

— А ты скажешь, что один человек продает наган. Пойдем, скажешь, покажу.

— Ну, выйдет, а тогда что? — спросил Совенок.

— Поведешь его к переулку Сафьян. Там людей мало. Как завернете за угол, я выйду на ходулях, весь в белом и погонюсь за ним… Здорово?

— Здорово! — согласился Совенок. — У него душа в пятки уйдет, заверещит, как коза.

Смеясь и обсуждая подробности плана, ребята пришли домой.

Тетка Сабира еще не вернулась. В комнате пахло свежими лепешками, только самих лепешек не было. У печки, накрытая красной тряпкой, тихонько вздыхала квашня. Рядом стояла дежка с мукой.

Муку есть не станешь, закваску тоже. Матали выскреб последние капельки масла из миски грязным пальцем, обсосал его и стал искать, что бы еще положить в рот?

Обычно тетка Сабира оставляла ему то кусочек хлеба, то подгоревшую лепешку, а тут — ничего. Должно быть, разозлилась за то, что вчера пришлось зашивать штаны.

— Пойдем к нам, — сказал Гапсаттар, — мама, наверное, картошки наварила. Там и уроки выучим. У нас теперь тепло и светло.

— Пойдем. Только я сначала ходули достану.

— Небось сожгла их тетка Сабира?

— Нет, не сожгла, я думаю. Я их так запрятал, что и не найдешь. Подожди. Я сейчас.