Цветы в море зла

Юноша согласился. Перед уходом он отдал кое-какие приказания домашним и отправился к Луизе. С тех пор Луиза и Борма всяческими способами старались разузнать обстоятельства дела, а Кранц спокойно отсиживался в доме Мелисковых. Первые месяцы вокруг убийства Николаева был поднят страшный шум, но потом все постепенно успокоилось. Почему? — спросишь ты, читатель. Дело в том, что русская жандармерия, несмотря на свой солидный сыскной опыт, боялась партии нигилистов как огня и старалась умыть руки каждый раз, когда сталкивалась с ней. Ведь всего за полгода с марта 1881 года было убито тринадцать жандармских и полицейских офицеров! Хотя в связи с убийством Николаева царь несколько раз издавал строжайшие указы, никто не решался вести настоящего расследования. К тому же у полковника почти не осталось родных, поэтому пострадавшая сторона не слишком рьяно возбуждала иск. Кранц, находившийся в семье Мелисковых, был в курсе всех событий, и когда стало ясно, что опасность миновала, тотчас вернулся к себе домой.

Дни и месяцы летели, словно ткацкие челноки, незаметно кончилась зима, и наступила весна. Девятого февраля по русскому календарю, в конце масленицы, царь назначил бал в Зимнем дворце. По неожиданному стечению обстоятельств партия нигилистов в тот же день устроила тайный съезд в столице, в помещении клуба «Народной воли».

В это время самой сильной организацией среди народников был кружок чайковцев [222]. За ним следовала «Земля и воля». Но главное место занимала партия «Народная воля». Кроме того, здесь были представлены оренбургский кружок, кружки моряков, долгушинцев, а также польско-русский клуб. Зал был набит битком, мужчины и женщины пробивались сквозь толпу, оживленно спорили, смеялись.

Вдруг все смолкло, и на трибуну взошла делегатка «Народной воли» Луиза — в длинном платье, отделанном хвостом куницы. Обратив к собранию строгое лицо, она с грустью заявила, что партия испытывает финансовые трудности, силы организаций разобщены, а поэтому для решительных действий необходимо сплотиться и развернуть кампанию по сбору средств.

Выступление Луизы должно было выразить основную идею съезда, затем предполагалось начать прения, но в этот момент в зал, расталкивая всех, вбежал Борма.

— Товарищи! — закричал он. — Среди нас появилась вторая Софья! Наш осведомитель из дворца прислал об этом тайное донесение!

Делегаты замолкли, ошеломленные. Луиза, стоявшая на трибуне, взяла из рук Бормы листок бумаги, быстро пробежала его глазами, и на лице ее отразилось неподдельное изумление. Все начали забрасывать ее вопросами. Тогда Луиза, обращаясь к делегатам, громко и внятно прочла: