Цветы в море зла

Теперь, читатель, не спрашивай больше о Цзинь Вэньцине, ибо мы объясним тебе сначала, почему так рано уехали Чжуан Нань и Юй Банли. Дело в том, что Юй, узнав о пропаже картины, почувствовал себя так, будто его уже лишили должности, на которую он надеялся. Полночи он ворочался с боку на бок, не в силах заснуть, и начал подозревать, что Цзинь Вэньцин также причастен к этому делу.

— Ты человек богатый! — успокаивал его Чжуан Нань. — А за деньги даже сам царь-дракон согласится перейти в другой дворец. Чего тебе бояться всякой мелюзги?

Он описал Юй Банли множество путей, которыми можно выдвинуться в столице, и до того распалил его, что Юй не мог дождаться рассвета и стал торопить Чжуан Наня скорее собираться в дорогу. Яростно погоняя лошадей, они на следующий же день прибыли в Пекин. Юй Банли обосновался в одной из крупных гостиниц, а Чжуан Нань поехал прямо во Внутренний город, где находился его дом. Тут он узнал, что отец только что вернулся из Палаты внешних сношений и отдыхает после обеда. Чжуан стал распоряжаться выгрузкой вещей, но еще не успел закончить этого, как за ним явился слуга. Юноша привел в порядок свою одежду и отправился к отцу.

Чжуан Хуаньин, уже переодетый в домашнее платье, важно восседал в круглом европейском кресле и просматривал книгу посетителей. Рядом с ним стоял привратник. При виде Чжуан Наня привратник забрал книгу и вышел. Чжуан Хуаньин спросил сына, какие заморские вещицы ему удалось купить. Чжуан Нань подробно рассказал обо всем и, конечно, не забыл упомянуть об истории с картиной Ван Хоя «Бесконечная Янцзы». Ее, дескать, хотел преподнести отцу один кандидат на чиновничий пост, но, к сожалению, по дороге ее похитили.

— Кто посмел? — зарычал Чжуан Хуаньин.

Сын коротко описал ему перипетии с картиной и кое-что приукрасил таким образом, что вся вина пала на Цзинь Вэньцина.

— Странно! Цзинь Вэньцин очень дружен со мной, — промолвил Чжуан Хуаньин. — К тому же благодаря моим усилиям его сейчас назначили в Палату внешних сношений. Неужели он мог забыть милость и отплатить своему покровителю черной неблагодарностью? Ужасно! Отвратительно! Ну, я покажу ему!

— Он говорил о вас всякие нехорошие вещи! — криво улыбнулся Чжуан Нань.

Чжуан Хуаньин изменился в лице.

— Ладно, о нем больше ни слова. У меня есть для тебя еще одно дело. Поскорее отправляйся к Айюню, который служит в труппе «Избыток счастья», и скажи, чтобы сегодня после обеда он отправился в сад Чэна развлекать господина Ли. Скажи, что я приказал! Чтоб не подвел!

— А кто такой господин Ли? — озадаченно спросил Чжуан Нань. — Почему вы не позовете актера к себе, а заботитесь о других?

Чжуан Хуаньин рассмеялся:

— Не удивительно, что ты не понимаешь! Господин Ли — это Ли Чжиминь, знаменитый старый ученый, переживший трех государей, глава литераторов всей страны. Если уж устанавливать добрые отношения с ученым миром, так надо начинать с него; недаром говорит пословица: «Усмиряя разбойников, хватай первым атамана». Он, знаешь, старик сухощавый и со строптивым характером. Если ему кто-нибудь не понравится — будь это хоть князь или сановник, — он не посмотрит даже, что находится во дворце, вытаращит глаза, распушит свою седую бороду и начнет его ругать безо всякого стеснения. В общем, характер у Ли Чжиминя прямой, совсем как у ребенка; тот, кто узнает его слабости, может из него веревки вить, а старик об этом и понятия иметь не будет! Он любит молодых актеров, но денег за развлечения платить не желает, так как ему кажется, будто мальчики льнут к нему сами, ослепленные его литературной славой. Старик самодовольно твердит, что эти сосунки — его искренние друзья. Разве может он подозревать, что за него раскошеливаются другие? Но Айюня он особенно любит и иногда даже сам дает ему денег…

Сегодня — день рождения старика. По этому случаю Чэн Юй устраивает пир в своем саду «Лежащих облаков» и приглашает на него всех знаменитых ученых. Актеры Суюнь и Июнь, наверное, тоже придут, так что ты поскорее отправляйся к Айюню, он должен их опередить!

— Каким же влиянием пользуется этот старик, если вы так ухаживаете за ним? — еще больше удивился Чжуан Нань.

Отец расхохотался.

— О, его влияние огромно! Ты даже не представляешь, до какой степени! Недаром говорят: «Топор и секира прославляют государей и министров на сто лет, а кисть и тушь дают жизнь ученым на тысячу лет!» Наши слава и позор, жизнь и смерть находятся на кончике кисти этой писчей братии. К тому же вскоре двор собирается устроить экзамен на должность цензора. Я слышал, что Ли Чжиминя уговаривают держать этот экзамен. А достаточно ему стать цензором, как он произведет целый переворот! Вся наша карьера в столице зависит от того, насколько прочно мы свяжемся с ним. Разве можно оставлять без внимания будущую знаменитость?! Ну ладно, не надоедай мне больше рассуждениями, а скорее отправляйся по делам! Я еще сам должен нанести ему визит.

Чжуан Наню оставалось только раскланяться и поехать на поиски Айюня.