Цыган

— Твой Ванька к этому Будулаю, должно, в подмастерья записался. То, бывало, целыми днями в двери кузни заглядывал, а сейчас его цыган уже и в кузню допустил. Когда ни пройди мимо, он там. Уже и сам что-то потюкивает молотком. И чего ты, дурная, пугаешься?! Ты же знаешь, какие цыгане кузнецы. Погоди, этот Будулай еще из него мастера сделает! Будет мать кормить.

Что могла ответить на это Клавдия? Если бы она в летние месяцы находилась не за Доном, а в хуторе, она имела бы возможность присмотреть за сыном и удостовериться, как он держит слово, данное матери, — не ходить в кузню. Как-то приехав в хутор, она еще раз заговорила с Ваней об этом и, убедившись, что он уклончиво отвечает на ее вопросы, больше к нему не приставала. В конце концов, он уже вышел из того возраста, когда она водила его за ручку.

Однажды председатель колхоза, побывав за Доном на свинарнике, заехал в хутор, нашел в кузнице Будулая и предложил ему съездить за Дон и своими глазами посмотреть, как сделать, чтобы хряки не разбивали ворота загонов.

— Грызут, проклятые, дерево, как солому! Каждую неделю приходится дверцы менять. Посмотри, может, лучше их раз и навсегда железом оковать. Пусть тогда точат свои клыки сколько влезет. Да не забудь смерок снять… А это у тебя что за паренек? — поинтересовался председатель, разглядев в полумраке кузницы тоненькую фигурку полуголого мальчика.

Раздетый до пояса, он раздувал огонь в горне. Смуглая, покрытая кузнечной копотью кожа мальчика вспотела и тускло лоснилась. Два глаза светились из темноты почти с такой же яркостью, как и раскаленные угли.

— Это Клавдии Петровны Пухляковой сын, — ответил Будулай.

При этом имени легкая судорога пробежала по лицу председателя. Всего час назад за Доном ему пришлось выдержать очередную атаку этой женщины, и еще так свежо было воспоминание, как она честила его в присутствии других свинарей и свинарок за то, что до сих пор никто не догадается обить дверцы в загоне у хряков железом. После этого председатель и поспешил прямо к Будулаю. Потому-то столь неуместным показалось ему теперь лишнее напоминание об этой женщине. Встречаясь со взглядом сына Клавдии, председатель заключил, что и глаза у него сверкают точь-в-точь как у матери.

— Сколько ему лет?

— Шестнадцать, — сказал Будулай.

— Нарушение Кодекса законов о труде. Ты знаешь, что подросткам работа на вредном производстве категорически запрещена? — начал было выговаривать Будулаю председатель, по его перебил смелый голос мальчика:

— Через месяц, двадцать пятого июля, мне уже исполнится семнадцать.

— А тебя никто не спрашивает! — круто оборвал его председатель. — Твое дело телячье.

Не хватало, чтобы его стал учить уму-разуму еще и сынок той самой Клавдии, которая только что публично поучала его за Доном! Если так всех распустить, то скоро и грудные младенцы начнут указывать, как руководить колхозом.

— Короче, езжай завтра же и сними там смерок, — бросил председатель Будулаю. И, обращаясь к мальчику, но глядя не на него, добавил: —А ты с завтрашнего дня пойдешь в бригаду на прицеп. У нас в поле не хватает прицепщиков. Сюда я пришлю настоящего молотобойца.

И он повернулся к выходу, заслоняя спиной дверь кузницы. На секунду в кузнице стало темно.

Внезапно его догнал высокий, вздрагивающий голос мальчика:

— Дяденька председатель, пожалуйста, не отсылайте меня из кузни!

Вслед за этим и Будулай успел ввернуть столь несвойственным ему просительным тоном:

— Не стоит, Тимофей Ильич, обижать мальчика. Он и так бегает сюда тайком от матери. Она почему-то ему запрещает. А мальчик смышленый. — Будулай положил руку на мягкую, как мерлушка, голову Вани. — Все на лету схватывает. Если он еще тут год покрутится, из него может настоящий кузнец получиться. А двери на свинарнике, Тимофей Ильич, я сделаю такие, что их из пушки не разобьешь. В этом не сомневайтесь.

Председатель колхоза Тимофей Ильич, в сущности, не был жестокосердным человеком. Не будет ли похоже, что он сводит счеты с мальчиком из-за того, что не поладил с его матерью?.

Оказывается, и ему приходится с нею воевать. Вот невозможная женщина — и родному сыну нет от нее жизни! Теперь же может получиться, что в этой войне из-за кузни она приобретет еще такого могучего союзника, как он, председатель. Нет, этому не бывать! А если мальчонка и в самом деле способный? Хорошие кузнецы колхозу всегда будут нужны. К тому же Тимофей Ильич не выносил детских слез, а в голосе у этого мальчугана, когда он крикнул вдогонку «дяденька», явственно звенели слезы. У Тимофея Ильича были свои дети. Не оборачиваясь, он бросил:

— Ну, как знаете.

И вышел из кузни.

Продолжая держать руку на голове мальчика, Будулай спросил:

— Когда ты, Ваня, говоришь, тебе исполнится семнадцать?

— Двадцать пятого июля, теперь уже меньше чем через месяц. — И мальчик пояснил просто: — Нас с Нюркой мамка в кукурузе родила. Она там с женщинами от немцев спасалась. Она увидала, как немецкий танк цыганскую палатку раздавил, и тут же нас родила.