Цыгане

Долгая дорога ждала ее между закарпатскими склонами, прежде чем Гюли нашла милого в одном из тучных городов в самой низине гор. Милош казался совсем возмужавшим, отрастил себе бороду и все так же закатывал рукава на рубахе. Но темнота поглотила его. Плохими делами он зарабатывал деньги и тратил их так же на плохие дела, а 18 ноября неизвестно какого года в кабаке на окраине города, в самой-самой низине гор, Милош с подельниками не поделили награбленное. Кто-то из них схватился за нож, и именно в этот момент в дверях появилась Гюли. Она ничего не видела, кроме как зависшей над Милошем руки с острым лезвием. Не было времени думать, кричать, делать выбор. Но даже если бы время было, Гюли поступила бы точно так же. Клинок вошел ей в сердце по самую рукоятку, так, что хрупкие кости на грудине треснули от удара.

Где-то в Сзалоке в этот момент проснулась и сжала подушку Шаните. Милош даже ничего и не понял. Он заметил, как кольнуло в груди, но разум его зачерствел за время скитаний. Отдал бы он сам жизнь за Гюли? Да. Знал ли, зачем Гюли шла за ним и бросилась под нож? Нет. Мерилом любви является жертвенность, но разница в том, что Гюли шла на жертву сердцем, Милош пошел бы головой.

Милош похоронил Гюли здесь же, в низине Закарпатских гор, и покинул эти места навсегда. Он ничего не написал в Сзалоку Шаните — она и так все знала.

В последовавшим за этими событиями апреле, на два месяца раньше срока, на могиле Гюли зацвел эдельвейс.