Цыганка. Кровавая невеста

– Это информационный повод, Свят! Ну сиганула сумасшедшая в окно, размахивая твоими трусами… Кстати, я не знал, что у тебя именное белье! – сдерживая смех, произнес приятель известного автора, ставшего публичным посмешищем. – Продажи резко возросли тем не менее! Люди любят скандалы и кровавые истории. Я издам дополнительный тираж, поэтому можешь не откладывать ремонт своего поместья.

– Черт! – выругался Елизаров, вспомнив, что у него назначена встреча в его приобретенном доме с Блиновым, художник планировал забрать оставшиеся вещи и попрощаться с родовым гнездом, покинув его навсегда.

Максим сидел на крыльце, как брошенный преданный пес, ссутулившись, он о чем-то размышлял. Когда подъехал автомобиль, он нехотя поднялся, разглядывая элегантно одетого Святослава, стремительно приближающегося к нему.

– Прости, в свете последних событий, – начал было оправдываться прибывший.

– Ну, что ты! Мне радостно, что ты вообще вспомнил обо мне. Я тут просидел всего пару часов, – с усмешкой произнес художник. – Мог бы дать мне ключи!

– Откуда мне знать, что у тебя нет в голове шальной идеи спалить этот дом?..

– Чтобы его сжечь, не обязательно входить вовнутрь.

Блинов рассмеялся от души. Елизаров был уязвим и это ощущалась. От горделивой писательской спеси осталась одна труха. Будни светского человека наполнились мучениями, он мечтал только о том, чтобы история с брошенной любовницей, покончившей с собой, перестала быть актуальной. Но дров в огонь добавлял Василий, он то и дело забрасывал наживку для СМИ и шумиха вокруг суицида никак не утихала. Ежедневно открывались и обнародовались новые нюансы, связанные с известным автором и скромной помешанной на его творчестве женщиной, в квартире которой, как оказалась, все стены обклеены портретами объекта обожания.

Блинов поднялся на второй этаж и медленно бродил по комнатам, прощаясь со своим прошлым. Из вещей, которые ему были необходимы, оставался старый мольберт его деда, набор кистей и засохшие краски. Остальной хлам он забирать не стал, так как полученной суммы с лихвой хватало на множество шопингов. В доме для изживших себя художников щедрого благодетеля уже ждали и даже выделили отдельные апартаменты, в которых был сделан ремонт и поставлена абсолютно новая мебель. Той суммы, которую получил задыхающийся от нехватки финансирования пансионат, хватило на полное переустройство здания. Опасаясь, что временно состоятельный художник может пострадать от мошенничества, Елизаров порекомендовал разумную вещь: разбить платежи на несколько частей, чтобы деньги не были потрачены разом. Для спокойствия Блинова он завел ему отдельный счет, который получатель полностью контролировал.

– Пусть средства в твою новую обитель приходят поступательно. Так ты сможешь контролировать вложения и предотвратить хищения, – деловито размышлял писатель, и художник, понимая, что крупный куш может вскружить голову даже святому, согласился на его предложение.

Елизаров связался с руководством дома престарелых и, расхвалив усилия мецената, предложил идею дать название этому приюту одиноких душ в честь почтенного человека – Федора Блинова, который повлиял на развитие этого края и оставил свой след в судьбах многих людей. Если бы в годы революции не начали искоренение религии, его наверняка канонизировали бы за те добрые дела, которые он свершил для простого и честного люда. Они с радостью поддержали блестящую идею самого Святослава Елизарова и в срочном порядке занялись переоформлением документации.

Новый хозяин задумчиво расхаживал по гостиной старой усадьбы. Он представлял себя в бархатном халате у камина в кресле качалке, в комнате огромный пес и… тоска? Что делать одному в таком просторном убежище? Продолжать писать свои романы, о которых забудут уже через пару лет? Или, наняв прислугу, изображать скучающего барина, периодически приглашая цыган для увеселения? Как бы ни восхваляли мудрецы одиночество, все же оно – не лучший спутник по жизни. Звонкий смех женщины, наполняющий движение по жизни особенным смыслом. Ее забота, ласка, нежность… Капризы, укоры, ревность… Где она – та, что и в горе, и в радости будет рядом до скончания дней? Глубоко вздохнув, он отвернулся от камина, продолжая фантазировать на тему жития в купленном поместье, он мельком взглянул на противоположную стену и замер: на ней был портрет, написанный золой рукой Блинова в тот вечер, когда художник решился на продажу недвижимости. Душа его заледенела, и по коже врассыпную бросились мурашки. На него взирала та самая незнакомка, которая попросила воды во время роковой презентации, закончившейся трагедией. Его поразило это сходство!

– Она разрушила мою жизнь, – мрачно произнес Максим, уставившись на портрет, не обращая внимания на оторопь Елизарова, челюсть которого от удивления свисала почти до пола. – Теперь твоя очередь! Я передал эстафету!

– Кто она такая? Откуда вы знакомы? – уточнил осторожно писатель, повернувшись к собеседнику.

– Ее знал мой дед!