Цыганочка без выхода

— Ну? Ты готова слушать? — Подружка выудила из сумки очки, записную книжку, носовой платок и развернулась ко мне всем корпусом, как танковая башня: приготовилась покорять слушателя громкой читкой своего нового произведения.

— А платочек зачем? — опасливо поинтересовалась я.

— Это тебе. — Ирка вручила мне надушенный батистовый квадратик, едва понюхав который, я чихнула. — Будешь утирать слезы в особо трогательных местах.

— А это что — любовная лирика? — заволновалась я.

Иркина любовная лирика душераздирающа, как повесть про Муму. Ее свободно можно брать на вооружение вместо слезоточивого газа! А у меня стратегические запасы слез ограничены, и я не могу расходовать их понапрасну. Эти сверкающие соленые капли, красиво зависающие на ресничках, при экономном использовании способны обеспечить мне преимущество в любом семейном споре!

— Ты что-то имеешь против моей любовной лирики? — грозно нахмурилась подруга.

— Ладно, давай. — Делать было нечего, я смирилась.

— Тогда слушай. — Ирка поправила очки, высоко подняла раскрытую записную книжку и тонким голосом с жалобным поскуливанием (я снова вспомнила Муму) завела:

— Твои пальцы пахнут порохом,
А могли бы пахнуть ядом.
То ли сокол, то ли ворон ты —
Ненавистный, ненаглядный…

Тут она сделала тактическую ошибку, вопросительно покосившись на меня в ожидании реакции, и я ловко ввинтилась в образовавшуюся паузу с критическим анализом:

— Первая строка — плагиат, ты переиначила Вертинского, у него было «ваши пальцы пахнут ладаном»!

— Да? — Ирка ничуть не расстроилась. — А Вертинский — это же хороший поэт?

— Больше певец, чем поэт, но — да, хороший.

— То есть заимствовать у него не стыдно, — удовлетворенно кивнула нахалка. — Еще замечания есть?

— Есть вопрос: кому адресованы эти строки? У кого это такие криминально пахучие пальцы? У киллера?

— Почему сразу — у киллера? — Поэтесса напряглась. — Это мужик совсем из другого времени, между прочим!

— Из девяностых? Тогда его пальцы могут пахнуть и канифолью от паяльника, — съязвила я.

— Из Средневековья! И он не какой-нибудь разбойник, а благородный лорд! Немножко интриган, конечно, но симпатяга…

— Так. Кажется, я поняла. Ты наконец посмотрела «Игру престолов»?

Ирка вздохнула:

— Моржик научил меня скачивать фильмы с торрентов…

— Вот пусть Моржик теперь и слушает стихи про яды и воронов! А я…

— Тихо! — Ирка вскинула руку, обрывая мой гневный монолог. — Ты слышишь?

— Это сирена гражданской обороны? — встревожилась я.

— Это мои малыши!

Подружка вскочила с лавки и завопила так, что заглушила бы любую сирену:

— Дети, держите штаны!

И тут же скороговоркой пояснила мне:

— Я где-то читала, что одна умная женщина, кстати, тоже писательница, на расстоянии прекращала драки в детской именно этим криком: ее сыновья хватались за штаны и уже не могли лупить друг друга!

— На этот раз не сработало. — Я тоже встала.

Не сговариваясь, мы одновременно пробили своими телами стену зеленой изгороди, прорвались на оперативный простор газона и ожидаемо увидели там Манюню и Масяню. Оба честно держались за свои штанишки, но при этом ревели, как два паровоза.

— Они целы! — с облегчением выдохнула Ирка.

— А газон — нет! — заметила я.

Посреди зеленой лужайки отчетливо темнел аккуратный круг провала.

— Дети, что это? — Ирка поправила очки и присмотрелась.

— Это рюк! — прекратив неинформативный рев, любезно сообщил мамуле Масяня.

— Мы с ним иглали! — подключился к докладу Манюня, отбросив в сторону кривую ветку.

— В горфь!

— Блосали туда мяч!

— И я попар!

— Следствию все ясно, — заключила я. — Затейники открыли канализационный люк и палками загоняли туда свой мячик.

— И загнали. — Ирка подошла к дыре в газоне, заглянула в нее и присвистнула.

— Что? Хана мячику? — Я тоже приблизилась к люку.

— Хорошо, если только мячику, — непонятно пробормотала подружка, опускаясь на колени, чтобы буквально сунуть голову в люк.

В этой позе она сделалась похожа на очень испуганного страуса, и первое впечатление лишь усилилось, когда Ирка вытащила голову из дыры в земле и пристально посмотрела на меня круглыми птичьими глазами.

— Что? — оробела я.

— Звони Лазарчуку.

— Что?!

Я отпихнула подружку, чтобы тоже поиграть в пугливого страуса, и сразу же поняла, что Ирка рассудила верно — звонок другу-оперу надо сделать незамедлительно.

— Уведи малышей на аллею и сидите там тихо, а я позвоню Сереге, — велела я, уже набирая нужный номер. — Алло, Сереженька, ты только не ругайся, но, кажется, мы с Иркой снова нашли труп!

— Что? Где?! — Мой собеседник чем-то подавился и мучительно закашлялся.

— Опять ты помешала бедняге трапезничать! Или у кого-то такая злая судьба, или этот кто-то слишком много ест! — обличительно молвил мой внутренний голос.

Я пропустила язвительную реплику мимо ушей и ответила на вопрос полковника:

— На полянке…

— Отлично! Нормальные люди по осени в лес за грибами ходят, а вы за трупами! — не дослушав, разорался наш товарищ полковник.