Цыганочка, ваш выход!

– Совершенно верно, – царственно кивнула та шиньоном. – Посмотрите на нашего Ваньку Богоборцева! Он, когда идёт в редакцию, натягивает эти ужасные лапти с онучами и драный армяк деда Бабанина! И непременно чтоб махоркой пахло!

– Но… но Ваня же и без этого пролетарий!

– Конечно, кто от него отбирает?! Отец на морозовской фабрике работал, спецом был, ходил на работу в костюме с галстуком! Сыновей в реальном выучил! Но, помилуйте, какой же это пролетарий – чистый, в костюмчике и без булыжника? Это же не вписывается в мировоззрение красного редактора!

Нина рухнула на табуретку и начала хохотать.

– Вот вы знаете, Нина, чего всю жизнь не хватало вашим хоровым цыганам? – задумчиво сказал Кленовский, когда она немного успокоилась. – Толкового еврея-дирижёра! Который бы решал все вопросы и с публикой, и с начальством! И изредка напоминал бы вам, что народ желает слушать пролетарское искусство, а не завидовать на ваши вечерние туалеты! Последним стоящим хореводом был ваш покойный батюшка, Яков Дмитрич, царствие ему небесное… У него цыганки носили мониста и таборные юбки в оборках, и про хор тогда даже писали в газетах!

– Полно вспоминать, Вадим Андреевич… – переводя дух, вытерла слёзы Нина. – Отца нет, рявкнуть как следует на этих куриц некому… Они теперь на таборные юбки нипочём не согласятся!

– Конечно, – серьёзно подтвердил Кленовский. – И поэтому всему хору завернули оглобли, а вы, если, конечно, меня послушаетесь, получите возможность заниматься искусством! Пусть даже и народным. Итак, костюма, я так понимаю, у вас нет?

– Нет… Но есть старые юбки и шали и…

– Тащите всё. Да, и скатерть вот эту тоже снимайте, посмотрим, что можно сделать. Шить, надеюсь, умеете? Машинка в доме имеется? Если нет, возьмите у Идочки.

– Вадим Андреевич!!! Подождите! – от забившей ключом энергии Кленовского у Нины пошла кругом голова. – Но ведь это всё равно без толку всё, у меня же нет аккомпаниаторов!

– Ниночка! – Ида Карловна выпустила край собственной бархатной скатерти, которую начала было стягивать со стола, и оскорблённо посмотрела на Нину. – Вы полагаете, что я, которая аккомпанировала артистам императорских театров, не смогу взять на рояле эти ваши несчастные три аккорда в ре-миноре?!

– Но гитара… хоть бы одна гитара для колорита…

– А вот это здравые слова! – обрадовался Кленовский. – Завтра тут будет мой племянник Шлёма, он вам сделает гитару… А скрипку не хотите ли? Будет даже лучше! Шлёма вообще на всём играет, даже на бутылках! Если еврейскому мальчику из Одессы с мамой, бабушкой и сестрёнками надо как-то устроиться в жизни… Ну, да вы понимаете. Кстати, у него и физиономия подходящая, особенно если не побрить пару деньков… и взять ещё Монечку… О-о-о, я уверен, что это будет не хуже, чем в вашей «Вилле Родэ»! А, вот и наши барышни! Ну-ка, помогайте маме!

Нина переглянулась с изумлённо замершими в дверях дочерьми и поняла, что сопротивляться у неё нет сил.

– Ида Карловна, вы ведь это нарочно сделали? – спросила она, когда далеко за полночь Кленовский ушёл, пообещав привести назавтра самых лучших музыкантов и устроить первую репетицию. Таборный костюм был уже раскроен, разложен на столе. Штюрмер с видом заправской портнихи вертела колёсико машинки. Сонная Светка, сидя на полу, вручную подшивала оборку. – Вы в самом деле полагаете, что мне позволят снова выступать?

– Не знаю, дорогая моя, не знаю, – задумчиво отозвалась Штюрмер, вытаскивая из-под лапки машинки лиф платья и взглядывая на Нину поверх сползших на кончик носа очков. – Если, конечно, поверить в то, что у нашей власти наконец-то заработали мозги и здравый смысл, то…

Нина с испугом посмотрела в сторону прикрытой двери в общий коридор. Но квартира спала, и даже из комнаты Богоборцева не доносилось обычного стихотворного бормотания.

– Мой папа всегда говорил, что глупый человек у власти удержаться не сможет, даже если он помазанник божий, – пожала плечами Штюрмер. – Так всё и вышло с покойным Николаем Александровичем, упокой господи его душу. А ЭТИ, похоже, всё-таки не совсем идиоты. Всего четыре года прошло, а они уже сообразили, что этаким способом они только обеспечат себе кучу неприятностей. Хм… А то вбили себе поначалу в голову, что построят город Солнца! Что у них будет социализм мимо капитализма! Социализм – с тифом, беспризорниками и голодом! До такого бедный Кампанелла и додуматься не мог! Кто им, спрашивается, будет это всё строить на голодный желудок? Что в деревнях делается, вы, полагаю, знаете? Ваши таборные цыгане вам рассказывали? И Бабанины своих настроений не особенно скрывают, их и домкомом не напугаешь.

Нина осторожно кивнула.