Цыганская невеста

— Да, хотя я знал его в лицо с того дня, как он фотографировал ее в свадебном наряде. Возможно, я видел его и до того; когда я следил за Ларой, он работал с ее отцом, но я точно не помню.

— Вернемся к митраизму, если не возражаете. Вы рассказали о нем Мигелю Вистасу, не так ли?

— Да, чтобы это помогло ему в тюрьме. Я чувствовал свою вину, я же знал, что он ни при чем. Можете не верить, но мне было жаль его, тюремная жизнь не для М­игеля.

— Как трогательно. Но не будем уходить от темы: в чем состоит митраизм?

— Это древняя религия.

— Да, это я знаю, но уверена, вы могли бы рассказать поподробнее… Во что вы верите?

— Митра — бог света, тот, кто помогает праведникам одержать победу над злом, — неуверенно произнес Хауреги: он явно не был готов к религиозному диспуту.

— Он знает о митраизме столько же, сколько я о крикете, — заметила Марьяхо. — У него куча книг, но он не прочел и страницы.

Все слушали сбивчивые объяснения обвиняемого. Он говорил общими фразами, явно заготовленными заранее, без всяких эмоций. Ческа согласилась с Марьяхо:

— Да, видимо, он знает о митраизме меньше, чем Мигель Вистас. Не похоже, что это он обратил Вистаса в свою веру. По-моему, все было наоборот.

— Не помните, что сказал Вистас Сальвадору Сантосу? — спросил Ордуньо. — Что-то про возрождение.

— Что он не убивал Лару, он только помог ей возродиться, но, по словам Элены, он сказал это, когда камера была выключена, так что точной фразы в стенограммах нет, — вспомнил Буэндиа.

— Да и Сантос сомневался, кто это сказал, Мойсес Макайя или Мигель Вистас. Не знаю, стоит ли верить его показаниям.

— Некому и быть, кроме Вистаса. Это именно митраизм — возродиться, чтобы быть прощенным и все такое… Скорее всего, когда он сказал это Сальвадору Сантосу, тот не был знаком с Хауреги, адвоката еще не назначили, — объяснил Буэндиа. — Так кто кого обратил в митраизм? Хауреги лжет.

— Тогда мы пришли к тому, с чего начали: первая сестра убита Мигелем Вистасом, а вторая — его адвокатом, — резюмировала Марьяхо.

— Что нам нужно выяснить, так это мотивы. Смотрите, инспектор выходит.

Все оторвались от экрана: на пороге появилась Элена.

— Вы видели, этот человек не убивал Лару. Нужно немедленно снова задержать Мигеля Вистаса. Через пару часов он явится в суд и не должен выйти оттуда на свободу.

Глава 68

Мигель Вистас знал Элену по допросам в тюрьме Эстремера. Если он увидит ее, приехав на площадь Кастилии, то может заподозрить неладное и скрыться прежде, чем его успеют схватить. Поэтому инспектор Бланко припарковалась во втором ряду в конце улицы Браво-Мурильо и сидела с телефоном в руках, ожидая известия об аресте убийцы Лары Макайи. То, что его выпустили на свободу, было ошибкой, и они ее исправят.

Ческа вошла в здание суда в сопровождении еще двух оперативников в штатском. В машине с Эленой остался Ордуньо. С ним она могла говорить начистоту, высказать все свои сомнения.

— А ты думал, Мигель Вистас невиновен? Скажи мне откровенно, Ордуньо.

Она взглянула ему в глаза в ожидании, но Ордуньо никогда не спешил с ответом. Он отвечал на вопросы, только хорошенько все обдумав.

— Мы все считали, что он невиновен, — наконец произнес он. — Ведь убийство Сусаны идентично убийству Лары. Вряд ли это подражатель. Слишком много совпадений, причем в деталях, которые следствие не разглашало.

— Сарате думал иначе, — возразила инспектор. — Он считал, что Лару убил Вистас.

— Потому что хотел защитить Сальвадора Сантоса, а это совсем другое дело. Не занимайся самобичеванием, Элена.

— Не надо было отстранять его от дела, — пожалела она. — Я была к нему слишком строга.

— Насколько мне известно с твоих слов, Сарате украл отчет из дела Лары Макайи. И пошел на это, чтобы скрыть серьезный проступок своего наставника. Так что у тебя были все основания его наказать.

— Возможно, — согласилась Бланко, — но теперь выясняется, что Сальвадор Сантос был прав. Он знал, что Лару убил Мигель Вистас.

— Но фабриковать улики нельзя. Это уже за гранью.

Инспектор кивнула. Она была согласна с Ордуньо и разделяла его стремление к неукоснительному соблюдению правил. Но ее не оставляла мысль о том, что Сальвадор Сантос, возможно, спас не одну жизнь, упрятав в тюрьму этого кровопийцу. Кто прав? Грань между добром и злом куда более призрачная, чем хотелось бы.

— Сальвадор был убежден, что убийца — Вистас. Но знал, что улик для обвинительного приговора не хватит. На его месте ты бы подложил волосы на труп?

На этот раз Ордуньо не медлил с ответом:

— Нет. Ложное доказательство может привести к отмене судебного решения и к освобождению убийцы и поставить крест на твоей карьере. Я бы никогда не сфабриковал улику, чтобы подкрепить свои подозрения.

— А меня порой одолевают сомнения. Правила работают не всегда. Может, хорошему полицейскому иной раз стоит от них отступить.

— Например?

— Например, чтобы заключить под стражу виновного или освободить невиновного.

Оба задумались. Ордуньо — хороший полицейский, дисциплинированный, последовательный и строгий, пусть и слишком принципиальный. Ни за что на свете Элена не хотела бы его потерять.