Цыганский рубль

— Ни в чем, конечно. Сказка. Но, когда Дмитрий Алексеевич его нашел, с домом все быстро уладилось, а вскорости — сразу два музея его картины купили. Давно у него такого не было. И вот он связал это с талисманом. Говорил, талисман на себя счастье тянет, а притянув, охраняет.

Женщина говорила, а я потихоньку разглядывал ее. Да, она была действительно хороша. Что-то было восточное, нечто цыганское в чертах ее лица; изящные руки, и вообще… Плавно сбежав по ладной фигурке, взор мой опустился к ногам… и возле ног ее я увидел пиявку, уже недвижимую.

— Послушайте, — сказал я. — Мне тут тоже некоторое время назад невесть что подумалось. Откуда в доме пиявки?

— Пиявки? — Никогда этой гадости здесь не было. Хотя, пока я стояла в сенях, дожидаясь, что вы меня впустите, я тоже обратила внимание на пиявок. Там какой-то вещмешок стоит, и они возле него копошатся, много. Видимо, ваш?

Изумленный (я твердо помнил, что оставил вещмешок у Григория), я извинился перед дамой и, достав другую свечу, вышел в сени. Действительно, вещмешок стоял там, и около него я увидел десятка два пиявок. Только они уже не подавали признаков жизни. Обругав себя за рассеянность, я вернулся в дом. Женщина сидела на корточках возле рухляди и что-то выискивала там. Увидав меня, она поднялась.

— Мне нужно кое-что забрать отсюда. Но я, кажется, ошиблась. Это не здесь. Надо посмотреть во дворе. Я пойду.

— Извините, — сказал я. — Я плохой хозяин. Или плохой гость. Мне надо бы что-нибудь предложить вам, да нечего. Кроме водки. Может быть, вы хотите водки?

— Интересная мысль, — отозвалась она. — Нет, спасибо. А впрочем, налейте, пожалуй. За знакомство. Раз вам больше нечего предложить. Вы налейте, а я сейчас вернусь.

— Возьмите свечу.

— Что вы! Там луна такая!

Женщина ушла, а я, налив водку в стакан, стал ждать. Она все не появлялась. Ждал я ее, как мне показалось, не менее получаса; на самом деле гораздо больше. Когда в хуторе загорланили петухи, я очнулся и понял, что ночь прошла, я заснул, а женщина, видимо, ушла. Очень хотелось спать, и я, укрывшись одеялами, снова уснул.

Однако наутро мне показалось странным это ночное посещение. Откуда можно было прийти и, главное, куда можно было уйти среди ночи? Я рассказал Григорию о женщине. Он внимательно выслушал меня.

— Говорил же я вам, — сказал он потом, — не пытайте зря судьбу. Вы мне не верите, но ведь люди зря говорить не станут. Чувствую я, Николай Иваныч, нехорошо это все. Не ходите туда больше… Спалил бы его кто-нибудь, что ли? Да кому ж охота с нечистью дело иметь?

— Да, Григорий, — спохватился я. — Зачем я вчера мешок с собой взял?

— Какой мешок, Николай Иваныч?

— Мой вещмешок, с которым приехал?

— Бог с вами, Николай Иваныч. У меня стоит…

Когда мы по возвращении проверили, мешок оказался у Григория. Я не знал, что и думать. Я точно помнил, что вчера видел свой вещмешок в доме Художника.

Поужинав, я собрался идти. Григорий опять отговаривал меня, но я не видел причины, по которой не следовало бы ночевать на старом месте. В сверхъестественность произошедшего я по-прежнему не верил, да и любопытно мне было посмотреть, что за мешок стоит в сенях. Увещеваний Григория я не слушал и даже через некоторое время стал сожалеть, что своим рассказом перепугал хорошего человека. Нужно отдать должное Григорию: если б не его смелость, один Бог знает, что было бы сейчас со мной. Не знаю, как он решился, но я очень признателен ему, что он вынес меня из этого проклятого места… Однако я забегаю вперед.

Никакого вещмешка я, конечно, в сенях не обнаружил. Пиявок тоже не было, ни живых, ни дохлых. Даже и следа от них: на полу ровным невозмутимым слоем лежала пыль. Я уже стал склоняться к мысли, что и женщины тоже не было, а все это на самом деле мне приснилось. Однако я запер на всякий случай двери, проверил окна и даже заглянул под диваны, чтобы убедиться, что в доме никого нет. Под своим диваном я обнаружил любопытную вещицу, не замеченную мной вчера: маленькую, словно сувенирную, подковку из легкого нержавеющего металла. Она была размером не больше циферблата наручных часов, сделанная, надо сказать, очень изящно. Там, где должны быть отверстия под гвозди, были насечены какие-то непонятные значки, странного довольно письма. Не знаю, откуда взялась эта безделушка. Должно быть, выпала из дивана. Может быть, я ворочаясь ночью, нечаянно помог ей выбраться на белый свет. Не знаю, еще раз не знаю… Вещичка была красивая, и я, полюбовавшись, опустил ее в карман.

Сначала ночь шла нормально. Потом, — не знаю уж, с какого часа, — появилось и начало укрепляться во мне чувство неуютности, даже тревоги. Оно разрасталось все больше и больше, пока не перешло незаметно в чувство беспричинного ужаса. Казалось, сама комната нагнетала этот ужас, воздух был пропитан им. Ноги против воли сами повели меня к выходу…

На веранде я одумался. Холодный воздух освежил меня и проветрил мою несчастную голову. Страхи мои отступили.