Цыганское гадание

– Или слишком мудры, – пробормотал Уильям. – Как бы то ни было, пока у нас не будет достоверных сведений, безопасность королевы Марии должна стать задачей первостепенной важности. Дворец Линлитгоу не может сравниться по своей оборонительной мощи с дворцами в Эдинбурге или Стирлинге.

– Вдовствующая королева так или иначе планировала перевезти малышку в Стирлинг, – заметил Перрис. – В следующем месяце там пройдет ее коронация.

– За месяц многое может произойти, – заметил Уильям. – Я полагаю, что ее нужно перевезти туда немедленно и, думаю, лучше тайно или под охраной хорошо вооруженного отряда. Обязательно передайте мое сообщение королеве. В детали я посвящу ее позже сам, как только встречусь с ней.

– Что ж, хорошо, – сказал Малис. – Если ты думаешь, что она тебя послушает… Не могу понять, почему она изъявляет такое горячее желание говорить с тобой. Причиной может быть выговор, который ты, по правде говоря, заслуживаешь…

– Все возможно, – тихо проговорил Уильям. – А теперь прощаюсь с вами обоими.

– Есть еще одно дело, – остановил его Малис. Уильям поднял глаза на своего недруга. – Две недели назад я послал тебе многословное письмо и был разочарован твоим ответом.

– Если ты до сих пор не понял, Малис, я повторю: у меня нет желания жениться ни на одной леди из семьи Гамильтон, которых ты предложил мне на выбор в своем письме.

– Ты должен жениться, причем в ближайшее же время, – с гневом в голосе возразил Малис. – Я не позволю, чтобы моя внучка воспитывалась без матери. У тебя нет причины отказывать моим племянницам, ни одной из них. Первая – вдова с хорошим приданым, другая – ее незамужняя сестра, девица. Мои родственницы вполне подходящая партия для тебя. К тому же все мы знаем подробности твоих… отношений с моей дочерью.

Уильям прищурил глаза и некоторое время ничего не отвечал, выжидая, когда уляжется волна гнева, охватившая его с новой силой. Он снова, уже в который раз, подумал, как беззаботная, ветреная Дженни могла быть дочерью такого отца? Но, глядя на Малиса, он находил знакомые тонкие черты Дженни, видел ее небесно-голубые глаза. Воспоминания о ней были столь же яркими, сколь и мучительными.

Перед самой ее смертью, держа ее за руку и вознося молитву, чтобы у нее достало сил не уходить из этого мира, он пообещал, что помирится с ее отцом. Глубоко в сердце таилось сомнение, сможет ли он сдержать свою клятву. Но в память о Дженни и ради их дочери он должен попытаться это сделать.

– Я ценю твое участие в моей судьбе, – ледяным тоном поблагодарил он Малиса, – но когда я захочу жениться, я сам выберу себе жену.

– Ты мог обзавестись женой еще в прошлом году, – буркнул Малис. – Моя дочь так и умерла незамужней.

– Если бы тогда ты позволил ей быть со мной, сейчас у тебя не было бы повода меня обвинять, – сквозь стиснутые зубы процедил Уильям.

Малис отвернулся, лицо его вмиг осунулось и побледнело.

– Я не думал, что она умрет, – тихо сказал он.

Уильям тяжело вздохнул:

– Роды были слишком тяжелыми…

– А сейчас ты продолжаешь бесчестить мою внучку? По линии Гамильтонов в жилах Кэтрин течет королевская кровь. Ее дядя – регент Шотландии, он стоит вторым в очереди на трон. Девочке нужен дом и мать, подобающая ей по происхождению.

– У нее есть дом. Прекрасный дом. И у нее прекрасная мать.

Губы Малиса крепко сжались, ноздри раздулись.

– Я хочу, чтобы Кэтрин росла и воспитывалась в Гамильтоне. Замок Рукхоуп – ни что иное, как воровское гнездо.

– Я вырос в этом гнезде воров, – процедил Уильям сквозь зубы. – И прекрасно себя чувствовал до тех пор, пока ты и люди графа Энгуса не забрали меня у моих родных.

– Не я приказал повесить твоего отца, – проговорил Малис. – Только Энгус мог отдавать приказы. Я приехал уже после того, как все было кончено.

– Ты не сильно опоздал, – заметил Уильям.

– Это случилось так давно… – тихо произнес Перрис, стараясь примирить разошедшихся мужчин. – Нет смысла говорить об этом сейчас. И вообще не стоит вспоминать об этом. В тот день произошла трагедия. И никто уже не в силах ничего изменить.

– То был печальный день для многих людей, – грустно произнес Малис, удивив Уильяма несвойственным ему проявлением чувств. – Но нас разделяет еще одна смерть, более трагичная, чем гибель Разбойника из Рукхоупа.

Уильям неотрывно смотрел на холмы. Его челюсти были плотно сжаты, руки вцепились в поводья. Он молчал. Он не мог смотреть в ту сторону, где высился дуб, на котором окончил свои дни его отец.

– Дай свое согласие жениться на одной из моих племянниц. И позволь моей внучке иметь дом, который я хочу ей дать, – проговорил Малис. – Возможно, тогда я смогу забыть о том, что произошло. И даже попытаюсь простить.

– Никто из нас не забудет. И не простит, – ответил Уильям, не глядя на него.