Цыганское гадание

Наконец он передал обеих Баптисту и Джону Фо, которые уже добрались до твердого, поросшего травой участка суши за их спиной. Как только Тамсин и малышка оказались в безопасности, под присмотром цыган, Уильям вернулся за Гамильтоном. Он протянул ему древесный ствол, а сам снова провалился по пояс. Но Гамильтон уже схватился за свободный конец и начал постепенно выбираться из болота, перехватывая ствол руками и подтягиваясь. Уильям медленно отступал назад, напрягаясь изо всех сил. Он сейчас был похож на атланта, держащего на своих плечах земной шар. Неожиданно Уильям почувствовал, что тянуть стало легче. Это Джон Фо и Баптист ухватились за свободный конец, помогая Уильяму.

– Риа, – прокричал Джон Фо, протягивая ему руку. – Хватайся.

Уильям вытянул руку назад и ухватился за запястье старого цыгана. Джон Фо был необычайно силен, хотя и не отличался высоким ростом. Наконец Уильям ощутил, как болото разжало свои объятия и с громким чавкающим звуком выпустило его. Вскоре он смог сесть на твердом, покрытом травой клочке земли. Немного передохнув, он взялся за деревце вместе с цыганами. Сообща они подтащили Гамильтона ближе. Джон Фо и Баптист скользнули в жижу, направляясь назад, к более безопасному участку. А Гамильтон с помощью Уильяма выбрался на твердую землю. Они сидели рядом, тяжело дыша, все покрытые грязью.

– Боже мой, – проговорил Малис. – Черт меня подери! Какой же я дурак!

– Да, – фыркнул Уильям, пытаясь вытереть пальцами заляпанный грязью лоб, но только еще сильнее размазывая ее по лицу.

– Я не хотел причинить ей вреда, – сказал Малис. – Я говорил с некоторыми шотландскими лэрдами, которые уверили меня, что, если наша маленькая королева выйдет замуж за моего племянника, маленького сына регента, в Шотландии все может пойти по-другому. И для Гамильтонов, и для Марии Стюарт тоже.

– Могло бы, – согласился Уильям. – Так вот ради чего все это было затеяно?

Малис низко опустил голову и тихо ответил:

– Да. Мы думали, что она будет в безопасности, если наш план сработает. Мы хотели защитить ее от короля Генриха.

– Безрассудная храбрость, – заметил Уильям.

Малис закрыл лицо рукой:

– Ради бога, Уилл Скотт, я обязан тебе жизнью, а главное – жизнь королевы. Ты и твоя цыганка спасли ее.

– Моя цыганка, – заметил Уильям, – является моей женой.

– Да, твоя жена, – Малис ссутулился. – Приемная мать Кэтрин.

– Именно так, – Уильям посмотрел на него. – Я отбирал у тебя детей раньше, Малис. Твою собственную дочь, а потом твою внучку. За них я прошу у тебя прощения. Но за этого ребенка ты от меня прощения не жди. И ты предстанешь перед лицом вдовствующей королевы и нашего регента.

Уильям поднялся на ноги и протянул руку.

– Уилл Скотт, – проговорил Малис, – я не причастен к смерти твоего отца. Я хочу, чтобы ты понял это. Я держал тебя в заключении, когда ты был подростком, потому что мне было приказано это сделать. Но я не вешал твоего отца лично. Этой ночью ты спас мою жизнь и жизнь нашей королевы. Я обязан сказать тебе правду. И я расскажу тебе всю правду о том дне, когда у нас будет возможность поговорить наедине.

Уильям молча кивнул, изможденный до предела.

Малис поднялся на ноги, не приняв предложенной Уильямом руки. Он направился назад, к суше, не произнося больше ни слова, так же как Уильям. Там, на твердой земле, рядом с двумя черными лошадьми, стояла Тамсин. Она ждала Уильяма, держа в руках маленькую королеву, завернутую в цыганскую лошадиную попону – ее одеяльце полностью намокло. Уильям сделал последние несколько шагов им навстречу и раскрыл руки. Тамсин подбежала к нему, издав крик облегчения. Он схватил ее и ребенка, заключил в кольцо своих рук, абсолютно счастливый тем, что она была здесь, рядом с ним. Тамсин смеялась и плакала одновременно, а Уильям улыбался, спрятав лицо в ее заляпанных болотной грязью волосах. И вдруг он рассмеялся, так же как и она, легко и свободно. Пока ребенок сосал свой грязный маленький кулачок, они целовались, а пот, грязь и слезы смешивались на их губах. Тамсин взглянула на него, и он приподнял ее голову за подбородок, провел своими пальцами по ее испачканной щеке. Он снова прикоснулся губами к ее губам. Она была теплой и нежной, и она была всем, в чем он когда-либо нуждался в своей жизни. Уильям поднял голову и увидел Перриса, приближающегося к ним. Перрис похлопал Уильяма по спине, а потом отвесил поклон Тамсин.

– Миледи, – сказал он. – Леди Рукхоуп, мы все у вас в неоплатном долгу. Вы спасли шотландскую королеву.

– Мы все сделали это, – ответила Тамсин, улыбаясь ему.

Перрис протянул руку. Тамсин протянула ему свою. Правую, всю заляпанную грязью. И он поцеловал ее пальцы, будто она была королевой.

– Несомненно, мне будет поручено наградить вас обоих, – сказал он и добавил: – Красивая девушка. Счастливый мужчина. – Он печально улыбнулся, а потом ушел.