Цыпленок Лисы Патрикеевны

Глава восьмая

Альберт Кузьмич выскочил из-под стола и одним прыжком оказался около собачки. Надя медленно пошла вперед. Псинка перестала есть, вжалась в пол и замерла. Британец приблизился к бедняжке, обнюхал ее, громко запел, потерся головой о спину нового члена семьи, потом громко произнес:

– Мяу!

Мози и Роки подбежали к миске. Первый засунул в нее мордочку и тут же получил от кота оплеуху. Роки, который определенно собирался отпихнуть брата от вкусной еды, замер на месте. Но резкая смена поведения не уберегла и его от подзатыльника. Альберт Кузьмич – адепт карательной педагогики, он считает, что наказывать бульдожек следует до преступления, а не после. И круговую поруку никто не отменял. Мози решил слопать еду пока безымянной собачки? Ну и получил по заслугам. Роки не начал жрать чужое угощение? Но он, конечно же, хотел полакомиться, поэтому и ему прилетело по полной программе.

– Мяу, – повторил Альберт Кузьмич.

На сей раз речь его звучала ласково. Собачка осторожно приподняла голову. Кот легонечко постучал лапкой по ее макушке и пропел:

– Мр-рпр-р!

Найденыш вернулся к миске и продолжил трапезу. Британец сел около него и воткнул взгляд в бульдожек. Те опустили головы.

Если озвучить эту сцену, то сейчас мы стали свидетелями интересной беседы. Сначала Альберт Кузьмич сообщил кабачкам, что отнимать еду у голодного ребенка – отвратительная забава. Потом он обратился к испуганному щенку:

– Ешь, дорогая, никому не дам тебя в обиду. – И вновь сообщил бульдожкам: – Кто ее тронет, будет иметь дело со мной. Поняли, парни?

– А мы что? Мы ничего, – ответили братья-разбойники, – нам она тоже нравится, давно хотели завести сестру. И вообще, ты нас не так понял. Собирались попробовать малую толику паштета, дабы убедиться, что он свежий.

Рина и Надя одновременно выдохнули.

Собачка опустошила миску и подошла к Альберту. Кот лег на пол, и малышка устроилась около него.

– Надо позвать Людмилу Юрьевну, – спохватилась Ирина Леонидовна, – пусть посмотрит на девочку.

– Она придет через полчаса, – ответила Надя. – Я сразу написала доктору. Как назовем дочь полка?

– Надо подумать, – отозвался Иван Никифорович.

Рина села в кресло и ахнула:

– Никита, ты что ешь?

– Паштетик, – ответил родственник. – Очень вкусный. Прямо такой, как я люблю. Жаль, банка оказалась неполной. У вас такой еще есть?

Иван посмотрел на емкость и кашлянул. Ирина Леонидовна заморгала, Надежда Михайловна захихикала, а я изумилась.

– Вы слопали собачьи консервы?!

– Собачатина? Хм! Ранее никогда ее не пробовал, – отметил родственник Рины. – Однако у народов Востока губа не дура. Говорят, они там все псов едят. Вкусно очень!

Меня охватили разом два плохо сочетаемых желания: расхохотаться во все горло и треснуть обжору чем-нибудь потяжелее. Чтобы не осуществить ни то, ни другое, я живо выбежала в холл.

За спиной послышались шаги, раздался голос мужа:

– В далеком прошлом, когда никто в СССР не подозревал, что для животных делают консервы и разные лакомства, я, маленький Ваня, съел у нашего пса Дика из миски гречневую кашу с мясом. Собакен впал в полнейшее негодование, начал выть, лаять. Прибежала мама. Она оттянула меня от вкусной еды и с чувством сказала: «Если станешь отнимать у Дика завтрак, то у тебя скоро вырастет хвост, а тело покроется шерстью». С тех пор я начал обходить «стол» домашнего любимца по широкой дуге. Самое интересное, что я до сих пор так себя веду, когда вижу кабачков за трапезой.

– Никита! – послышался из столовой голос Рины. – Дорогой мой! Собакам – собачье. Человекам – человечье. Если начнешь употреблять харчи для животных, обрастешь шерстью и обзаведешься хвостом!

– О! – прошептал супруг. – Вот он, сильный, прямо убивающий аргумент.

– Тетя, – засмеялся родственник, – я не дурачок, чтобы поверить в свое превращение в собаку. Паштет очень мне понравился, а твоя запеканка несъедобна.

– Не сработал убивающий аргумент, – хихикнула я.

– Моя запеканка несъедобна? – расстроенно переспросила Рина. – Но все ее хвалят!

– Нельзя быть такой наивной, – укорил Ирину Леонидовну обжора. – Кто это «все»? Назови имена.

– Ваня, Танюша, Надя, – начала перечислять моя свекровь, – еще подруги…

– Ясно, – перебил женщину толстяк. – Все, кого ты упомянула, – члены семьи и близкие к ней люди. Они врут тебе, стесняются сказать: «Ну и дрянь ты сготовила». А я честный человек, никогда не лукавлю! Вот, слушай цитату из великой книги. Автор – Саид Иванович Батерфляй-Розенкранц.

Я удивилась. Батерфляй? Ранее толстяк упоминал только фамилию Розенкранц.

– «Ешь все, на что упадет глаз твой, – загундосил Попов. – Нет вредной еды, есть гадкие языки и черная зависть. Любая диета – смерть. Тело само знает, что и сколько ему надо». Вот так говорил великий ворон Гу-Ку!

Я снова удивилась. Ворон Гу-Ку? А куда подевался Великий дракон, имя которого выветрилось из моей памяти?