Цыц!

— Да принимай ты хоть самого черта! Но скажи, что мне делать? Просто уволиться? Но я так подведу Маринку и всех девчонок! А тут еще Владка ушла, совсем зарез…

— Ну передай Ахметшина кому-то, расскажи все Марине. Она золотой человек, поможет, придумает что-нибудь, отмажет тебя…

— Не хочу я ее грузить. Ей и так хватает…

— Тогда просто бери себя в руки, иди завтра на работу и выжидай.

— Чего?

— Ну он же должен объявиться. Кстати, он после вчерашнего не звонил?

— Нет.

— Тоже странно. Ты не находишь?

— Мил, мы тут просто переливаем из пустого в порожнее.

— Конечно. Это у нас своего рода медитация.

— Да какая к черту медитация!

— Хорошо, пусть сублимация!

— Да ну тебя! Знаешь, я сейчас ему позвоню. Скажу, что надо поговорить.

— Вот это здраво! Я с самого начала тебе такой вариант предлагала. Но сейчас ты сама до него дозрела. Ты ж не собираешься писать сценарий сериала на сто сорок серий, правда?

Лиля схватила мобильник и набрала номер Рината. «Абонент временно недоступен». Она набрала домашний. Никто не ответил.

— Мил, и что это значит?

— Ну мало ли… Дома его нет, а он где-то вне зоны действия сети. Ничего, дозвонишься.

— А вдруг с ним что-то случилось?

— Ага! Именно сейчас! У тебя есть еще какие-то его координаты?

— Электронная почта.

— Отлично! Самый лучший вариант! Напиши ему, что тебе необходимо с ним увидеться. Наверняка, он получает почту через мобильник или карманный комп. Только напиши без всяких прибамбасов.

— Что ты хочешь сказать?

— Напиши просто: Ринат, мне срочно нужно с тобой поговорить. Без всяких эмоций.

— Какие эмоции по мылу?

— Не скажи! Бывает.

Лиля включила компьютер, открыла почту.

— Ой, Милка, а вдруг он как раз сейчас убивает эту бабу?

— Какую бабу? — совершенно ошалела от Лилиного предположения Мила.

— Ту, которая ко мне приходила? Его свояченица. Она сказала: он меня убьет, если узнает. Вдруг узнал?

— Лиль, ты в своем уме? И вообще, если ты можешь такое хотя бы предположить, значит, надо с ним сразу завязывать! Дура! Идиотка! Ах, я его люблю! Когда любишь, нельзя поверить в то, что он злодей и убийца. Биологически нельзя!

— Что?

— Любовь и такие подозрения несовместны как гений и злодейство! По определению! И какой у нас вывод? Это не любовь! А следовательно не стоит и париться!

— Да, Милка! Круто завернула! Сразу чувствуется адвокат. Зря ты в журналистки подалась, — рассердилась Лиля.

— Вот! Ты злишься, уже хорошо! Пиши! Пиши!

— Не буду. Я вообще больше ничего не буду…

— То есть?

— Пойду завтра прямо к Вове и скажу: «Владимир Эдуардович, пожалуйста, передайте Ахметшина кому-нибудь другому, потому что… потому что… я его люблю…» Он поймет… должен понять… любовь мешает работе.

— Ну ты и дура! Тебе охота, чтобы все издательство знало? Лиля, поверь мне, надо сначала все выяснить, а потом принимать решения.

И тут раздался телефонный звонок. Лиля схватила телефон. Марина.

— Лиль, прости, что я так поздно… Ты знаешь, у нас такое было… Беляев подрался с Ахметшиным.

— Как? — опешила Лиля. — Почему?

— Да никто толком не знает! Мы сидели у Вовы, совещались, вдруг прибегает Нелли и вопит, помогите, дерутся! Выскакиваем в коридор, а там они друг дружку мутузят, причем серьезно так, по-взрослому. Попытались разнять, охрану вызвали, но тут Ахметшин его подмял и вырубил.

— Убил? — побледнела Лиля.

— Да нет! Просто отключил ненадолго, — в голосе Марины слышалось ликование. Она терпеть не могла Беляева.

— Марин, а дальше?

— А дальше, стали своими силами приводить Беляева в чувство. Только нам милиции или «скорой» тут и не хватало. Но должна тебе сказать, это было красиво. Беляев-то лосяра натуральный и тоже вроде драться умеет, но Ахметшин был просто неподражаем. Брюс Ли!

— И что теперь?

— Вова увел Ахметшина, а Беляев как очухался, стал орать, что уроет его, что засудит, что ему не жить, и все такое. Хотел мчаться в травмопункт снимать побои, но тут вернулся Вова и уж не знаю как, но сумел его урезонить. Конечно, я не поручусь, что он не подошлет кого-то к Ахметшину, он злая и мстительная скотина… Конечно, завтра уже все издательство будет гудеть, в Интернет это попадет, словом, вони будет много.

— Но милицию не вызывали?

— Нет, слава Богу, обошлось. Ни милицию, ни «скорую».

— А из-за чего дрались-то?

— Неизвестно. Но думаю виноват Беляев. Наверняка схамил Ахметшину. Он в своем величии, видно, не ожидал, что схлопочет…

— Марин, ты, похоже, рада, что Беляеву накостыляли?

— Сама удивляюсь, до какой степени! Ну, а ты-то как? Я тебя не разбудила?

— Да нет, спасибо, что позвонила. Я оклемалась. А теперь ты еще меня развлекла.

— Ладно, я уже к дому подъезжаю. Еле жива. Тогда до завтра.

— До завтра, спасибо!

— Ну что там? Кто с кем подрался? — накинулась на нее Мила.

Лиля рассказала все, что узнала от Марины.

— Классно! Молодец твой Чингисхан! Одобряю! Сейчас небось зализывает раны… Вот и отключил телефон. Ему надо прийти в себя. Вот что я тебе посоветую как бывший адвокат: не делай поспешных выводов, не принимай скороспелых решений, пока не объяснишься со своим хахалем. Все, может, не так страшно. И вообще… Затаись.

— То есть?