Цзянь

Джейк закрыл глаза. Тишина была такая, что он слышал свое собственное дыхание и даже дыхание Тоси. По ритмам его дыхания он постарался составить представление об эмоциональном состоянии охранника. Напряженность так и исходила от него волнами. Это надо запомнить, - подумал Джейк.

Наконец пришел Комото. Он был одет в традиционный наряд самурая XVIII века: темную шелковую блузу свободного покроя и черную хакаму - юбку с разрезами, которую они надевают на соревнованиях по стрельбе из лука.

Он даже не взглянул на Джейка, только мотнул головой в сторону Тоси и буркнул:

- Выведи его наружу.

Охранник вытянул свободную руку и подпихнул Джейка к выходу. Джейк пошел к двери, эти двое - следом за ним. В садике для стрельбы из лука ему приказали остановиться. На специальной подставке стояло несколько луков. Все были высотой от двух до трех метров: традиционные японские луки из бамбука. Рядом с ними - цилиндрический колчан, ощетинившийся стрелами.

Он почувствовал, что Тоси заходит ему за спину, и подумал, а не приложить ли его сейчас, но решил, что это не имеет смысла.

Значит, займемся киудзюцу. Он уже понял кое-что насчет Комото. Теперь Джейк знал его лучше, чем прежде. Если он приложит Тоси сейчас, это будет означать, что диалог окончен, а этого он не мог допустить.

Они отвели его на дальний конец площадки, где с ветки японского кедра свешивалась марумоно.

- Ты знаешь, что надо делать, - услышал он слова Комото.

В темноте голос его казался каким-то странным, вибрирующим, будто он принадлежал призраку.

Джейк почувствовал, что кисти его рук связывают за спиной. Он невольно поморщился, когда Тоси натянул шпагат, затягивая узел. Затем Тоси развернул его лицом к тому концу сада, где луки и стрелы стояли по стойке смирно в ожидании, когда они понадобятся.

В руках Тоси уже не было револьвера. Вместо него появилась длинная веревка. Он заставил Джейка отступить за марумоно, и, наконец, припер его спиной к стволу кедра. Затем он привязал его к дереву так, что Джейк совершенно не мог двигаться.

Марумоно висела прямо перед лицом Джейка.

- За ложь полагается наказание, - услышал он голос Комото, донесшийся к нему из тьмы. - Так же, как и за проникновение в дом и нападение на члена клана. Дела якудзы никого не касаются, кроме якудзы.

- Оябун, разрешите...

- Не скули, итеки. - голос Комото вновь наполнился презрением. - Тебя предупреждали, но ты проигнорировал предупреждение. И я не сказал бы, что этим ты меня очень удивил. Варвар - он и есть варвар. Но за свои преступления ты должен понести наказание.

Джейк почувствовал, что Комото удаляется от него. Но не Тоси. Бандит вытянул руку и качнул марумоно, висящую прямо перед его лицом. Мишень начала раскачиваться, как маятник, отсчитывая секунды.

Ночь была тихая и душная. Тик-так! - отсчитывала время марумоно. Бесконечное время, когда ничего не видишь и ничего не слышишь. Джейк почувствовал себя вновь на Чеунг-Чоу, по колено в воде, окруженным со всех сторон туманом. Зовущим Фо Саана на помощь.

Затем он услышал резкий дребезжащий звук, приближающийся к нему с ужасающей скоростью сквозь сумрак ночи.

Первая же стрела вонзилась точно в цель.

Дэвид Оу вставил ключ в замочную скважину в двери гонконгской квартиры Джейка и Марианны. Дверь открылась внутрь, и он переступил через порог.

Вдохнул смешение запахов кухонной стряпни и духов Марианны. Повсюду тонкий слой пыли. Сумерки за окнами уже заметно сгустились. На улице и далеко внизу, на набережной, зажглись фонари. Джонки, медленно скользя по воде, возвращались в порт, их черные паруса четким силуэтом вырисовывались на аметистовом фоне неба. Время ужина.

Он медленно прошелся по комнатам, сам не зная, что ищет. Пожалуй, что-нибудь такое, что могло бы подсказать, чем руководствовалась в своих действиях Марианна и куда подевался Джейк. Конечно, Джейк не делился служебными тайнами с женой. Так что же она могла знать? Какие секреты она могла передать Ничирену?

Дэвид Оу не мог унять неприятного трепыхания в животе и кисловатого привкуса страха во рту. Будто он напился теплой крови. В душе Дэвид молился всем богам, чтобы найти подтверждение тому, что Джейк уехал в Японию не по собственной воле.

Он вышел из ванной. Ничего. Прошелся по кухне. Сквозь окно был виден подъезд к гаражу. Заляпанный мазутом асфальт казался необычайно безобразным, по сравнению со сказочно красивым видом на гавань, окутанную вечерней дымкой. Цзюлун - огромная жемчужина в оправе серебряной глади Южно-Китайского моря.

Его взгляд вернулся к прозаическому интерьеру квартиры Джейка. Немытые стаканы и тарелки в кухонной раковине. Одна тарелка с остатками засохшей пищи стоит посередине круглого стола. Рядом с ней - недопитая рюмка. Он поднес ее к носу и понюхал. Крепленое вино. Марианна. Джейк предпочел бы сакэ.