Цзян

Это было широкое, типично кантонское, крестьянское лицо. Чем больше Сойер в него вглядывался, тем больше крепла уверенность, что он его где-то видел. Но где?

Ынг и кантонец стояли очень близко друг к другу. Грузчики не обращали на них никакого внимания, бегая с тяжелыми коробками как заводные.

Кантонец вдруг бросил на них быстрый взгляд и, неодобрительно мотнув головой, отошел левее вместе с Ынгом. Глубже в тень, но ближе к Сойеру. Теперь угол, под которым Сойер рассматривал его лицо, изменился, и американец почувствовал, что в животе у него появилось ноющее, нехорошее ощущение.

Боже мой! -подумал он, совершенно сбитый с толку. — Не могу поверить этому.

Теперь кантонец стоял так, что его левая щека была хорошо видна Сойеру. От уголка глаза вниз тянулся серовато-сизый шрам.

Белоглазый Гао, -вспомнил Сойер.

Несколько лет назад на одном из электронных предприятий фирмы «Сойер и сыновья» пропали чертежи двух опытных образцов. Тогда Сойер лично изготовил еще один комплект чертежей — на этот раз фиктивных — и положил в тот же сейф, в котором была обнаружена пропажа. Установив рядом с ним аппаратуру для съемки в инфракрасных лучах, он получил фотографию похитителя.

Вместо того чтобы немедленно арестовать его, Сойер нанял частных — и абсолютно надежных — сыщиков и попросил их проследить за тем человеком. И сыщики установили, кому были переданы эти чертежи. Сойер как сейчас помнил черно-белую фотографию — очень зернистую из-за сильного увеличения и с неестественно плоским изображением из-за длиннофокусного объектива. На этот шрам было просто невозможно не обратить внимания.

Стоя под козырьком склада на узенькой улочке, Сойер дрожал сам не зная отчего: то ли от страха, то ли от ярости. Дело в том, что Белоглазый Гао работал на советскую разведку. Тай-пэньвытер потную шею. Да защитит меня Будда! -подумал он. — Ведь это мой компрадор разговаривает с советским шпионом!

В свое время Сойер не предпринял никаких шагов в отношении Белоглазого Гао. Все материалы относительно него, переданные ему детективами, он закрыл в сейфе, цифровой код к которому знал только он один. Тай-пэньсчитал, что известный враг куда менее опасен, чем неизвестный. В течение следующих шести месяцев он смог очистить фирму от людей, связанных с Белоглазым Гао. Теперь, глядя на то, как шпион разговаривает с Питером Ынгом, он пожалел, что не сдал этого подонка в спецотдел.

На складе, за которым наблюдал Сойер, произошло какое-то движение. Оправившись от шока, тай-пэньудвоил внимание. Дверь на антресолях открылась. К разговаривающим кто-то спускался сверху. Сойер не мог разглядеть, кто это был: в глубине склада было гораздо темнее.

Раздался голос человека, спускающегося по лестнице, и Гао с Ынгом тотчас же прервали разговор и повернулись к нему. И Сойер заметил, что у них даже выражения лиц изменились при приближении третьего. Было совершенно очевидно, что приближается начальство. Зная, что Белоглазый Гао стоит довольно высоко в советской шпионской иерархии, Сойер мог предположить, что вновь прибывший — какая-то очень большая шишка.

Боже мой! -подумал он. — Да это никак сам резидент советской разведки в Гонконге пожаловал!Кто бы это мог быть?

Конечно, Сойер не ожидал, что увидит какую-нибудь знакомую личность. Однако, когда фигура вышла на свет, дрожащие руки тай-пэнявскинулись в чисто рефлекторном движении и указательный палец нажал на кнопку затвора его кодаковской камеры. Его сознание было так парализовано, что он продолжал нажимать на нее даже после того, как пленка кончилась.

Питер Ынг. Щелк! Белоглазый Гао. Щелк! Сэр Джон Блустоун. Щелк! Щелк! Щелк!

* * *

То, о чем вы говорите, просто немыслимо! — Преподобный Чен поднялся из-за стола. Чело его было нахмурено. Рука потянулась к фарфоровой фигурке панды, которая придавливала стопку бумаг. Он взял ее и во время разговора крутил в руке, оглаживая ее холодную, гладкую поверхность. — Да и вообще война за склады касается только нас с Верзилой Суном!

— Она касается всех людей в вашей триаде — заметил Джейк. — Каждая новая смерть — это еще одна семья, оставшаяся без кормильца.

— Каждая семья получает достаточную компенсацию, — холодно возразил Преподобный Чен. — Мы заботимся о своих людях.

— Но даже одна напрасная смерть — невосполнимая потеря, — подала голос Блисс со своего диванчика. — Вы со мной согласны, почтенный Чен?

Шанхаец резко повернулся к ней и смерил ее взглядом. Она сидела, свернувшись по-кошачьи: подбородок упирался в прижатые к груди колени. Граненый стакан с виски она держала в обеих руках, как бы согревая его. Преподобный Чен уже собирался отчитать ее за то, что вмешивается в мужской разговор, но ее поза напомнила ему о том, как он сам недавно лежал под столом, свернувшись в такой же комочек, и резкое слово замерло на его губах.