ТТ, или Трудный труп (Покойник в прямом эфире)

Мы с Анитой почти одногодки, она всего на два года моложе меня, так что можно нас считать одним поколением, значит, тоже хорошо помнила времена не столь давние. Однако, будучи журналистом и разъезжая по всему свету, Анита располагала большими, чем я, возможностями, имела доступ к закрытым для меня тогда источникам информации, преимущественно с внешней стороны. С внутренней, польской, я и сама как-то справлялась, даже её снабжала своими сведениями. Вот, скажем, совершенно секретные материалы прокуратуры, недоступные ей, у меня валялись по всему дому. Зато в отличие от меня Анита прекрасно разбиралась в политике.

– Некий Пташинский Константин, – без предисловий сказала она в трубку. – Могу с тобой поговорить, пока стою, как раз мост поднимают, так что обойдусь без второй руки. Это тебе о чем-то говорит?

Насчёт моста говорило, потому как в Дании приходилось бывать неоднократно, дорогу из аэропорта в город я знала прекрасно, поняла, что Анита едет из Амагера в центр, а между островами проплывает какой-то корабль, вот мост и подняли. Но ведь Анита наверняка спрашивает не о копенгагенских транспортных развязках.

Долго я не молчала, память всегда служила верно, вот и теперь сверкнуло воспоминание.

– Чертовски много говорит! – ответила я, одновременно стараясь припомнить, сколько времени уходит на подъем моста и его водворение на место, то есть сколько времени мы сможем пообщаться. – Как же, Красавчик Котя. И названную тобой фамилию слышала, только с Красавчиком не связывала. Для меня кличка и фамилия обозначали разных типов. А Красавчика убили у тебя над головой.

– А, так ты уже в курсе! – обрадовалась Анита. – Уверена, что совсем убили? В смысле, насмерть?

– Никаких сомнений.

– Мне тоже так показалось. Не знаешь, он не был в своё время приговорён к смертной казни? Этого мне тогда не удалось установить.

– Был, железно. Приговор приведён в исполнение теоретически и на бумаге.

– А практически?

– А практически нет, и не задавай глупых вопросов, того и гляди мост сведут. А раз ты видела его живого…

– Наоборот, и ты тоже подтвердила, что он мёртв. Если же приговор тогда не был фактически приведён в исполнение, знаю почему. И поэтому догадываюсь, кто его кокнул теперь. И за что.

Отчаянно жестикулируя, я велела Марте поднять вторую телефонную трубку. Она поспешно схватила её и замерла не дыша.

– За что – и я догадываюсь, – сказала я. – А вот кто?

– Увы, мотив один, исполнителей же давнего приговора может быть много. Придётся кое-кого отловить и порасспрашивать. Но не сейчас… Не дёргайся, пока только пополз вверх.

Я словно наяву видела копенгагенский мост. Ага, значит, у нас есть ещё немного времени.

– А как ты про него узнала? Я, например, просто ошиблась номером.

– Да и я благодаря ошибке. Вошла в лифт и первым делом кинулась к зеркалу – только что выскочила из косметического кабинета, так хотелось ещё раз проверить, все ли в порядке. А лифт начал подниматься, значит, вызвали. Повернулась к двери, гляжу – светится кнопка, мне показалось – моего этажа, потом пригляделась – нет, двадцать третьего. Не успела я нажать свой, как лифт остановился, двери раздвинулись, и передо мной два громилы держат под ручки нашего Котю. Громилы уставились на меня, я на них, но поскольку нажала-таки свой этаж, двери лифта закрылись и он спустился этажом ниже. Холера, проплывает…

– Ну так быстренько договаривай. Тех, что держали, опознала?

– Совсем незнакомые морды молодого поколения. Но ты меня знаешь. Проследила за ними. На другом лифте съехали в гараж, в подвале.

– А Котя?

– Подделали под пьянчугу, такого, знаешь, после мордобоя…

– Во сколько ты их видела?

– Когда вернулась… погоди-ка, уже после полдвенадцатого, может, без двадцати двенадцать.

– И ты…

– Тоже спустилась на лифте в гараж, сама понимаешь, выезд из него только один.

– И что?

– Уже начинают пропускать транспорт. Записывай, «пежо», серебристый металлик, WXF169T, и второй, комби, кажется «мерседес», с замазанными окнами, тут за номер не ручаюсь, но вроде WGW528X. Темно-зелёный.

Умница Марта схватила валявшуюся на столе ручку и записала номера замеченных Анитой машин на каком-то обрывке бумаги.

А Анита продолжала:

– Если же они сообразили подержать Котю в гараже и вывезли позже, то считай пропало, я ждать не могла. Или, может, раньше, успели до меня, но сомневаюсь. А номера этих машин я записала лично. Ты тоже его узнала?

– Конечно. Надо сказать, он мало с тех пор изменился, прибавилось немного морщин – и все. Даже не полысел, паршивец!

– А должен был отрастить бороду и покрасить волосики, – рассудила Анита. И добавила:

– Хотя зачем? Столько лет безнаказанности, совсем распоясался.

– И такие покровители…

– Ага, это ещё не все! – спохватилась Анита. – Утром в номере, что прямо над моим, обнаружили какой-то совсем другой труп, меня расспрашивали, но мне было не до них, боялась опоздать на самолёт. Второй труп я по дороге вспомнила, но сейчас опять забыла его фамилию. Ну все, поехали. Кончаю. Не исключено, что я ещё кое-что заметила, но сейчас не могу говорить. Позвоню позже. Привет!