ТТТ

– Ну и дурак же ты, Штымп. Если бы ты ходил на историю, то понял бы, куда мы попали с тобой. Если это нам не снится, если это не глюки такие классные, то мы с тобой, каким-то образом, оказались в прошлом, в тех временах, когда монголы воевали с местными племенами. Никакие это не китайцы. Это монголы, завоеватели и разорители Приморья. Я как-то по телику передачу про них слышал. С ними надо быть поосторожнее, а то враз голову с плеч снимут. С воспитанием у них очень строго было.

Затем, нагнувшись ещё ниже и улыбнувшись ещё любезнее, Цыбуля жалостливо и тоскливо заныл:

– Школьники мы, гуляли здесь и заблудились в лесу. Мы из города Находка, вон там, на берегу, был наш город, и пропал куда-то.

Монгол с косичкой, усиленно морщась, кое-как перевёл эти слова Бутую. Тот нахмурился, изучающе взглянул на пленников исподлобья, и что-то коротко бросил толмачу. Тот опять подскочил к пленникам.

– Вы врать, – закричал он. – Здесь нет и никогда не был городище.

Цыбуля опять захныкал:

– Мы по берегу ходили, травку хотели собирать. Нам домой надо идти. Отпустите нас. Нам вашей травы не надо. У нас своей хватает.

Толмач опять перевёл эти слова хану. Тот неожиданно и зло рассмеялся. Толмач удивлённо спросил:

– Какую траву ты собирать и зачем?

Цыбуля взглянул на Штымпа, пожал плечами и показал на могучие заросли конопли. Хан ещё сильнее рассмеялся, тыча в наркоманов коротким пухлым пальцем. Вслед за ним угодливо захихикал и толмач с косичкой. Затем Бутуй брезгливо провёл у себя по горлу, махнул в их сторону правой рукой и щёлкнул пальцами. Тотчас к ним подскочили два монгола с оголёнными саблями и погнали их в кусты подальше от толпы воинов. Цыбуля напрягся, оглянулся, увидел устремлённые на них хмурые взгляды и понял, что их ведут на казнь.

– Штымп, нам сейчас бошки поотрубают, – бросил он напарнику. – Надо делать ноги.

В это время они подошли к широкой, пробитой в склоне горы тропе среди могучих кедров с густым подлеском. Цыбуля тотчас сообразил, что бежать надо вниз по склону, туда, где темнел густой хвойный подлесок. В этих плотных зарослях неуклюжие монголы с их длинными копьями и широкими луками не поспеют за ними. Правда, они тоже не спринтеры, но от верной гибели ноги сами их понесут. Продолжая широко улыбаться и кланяться врагам, он шепнул Штымпу:

– Штымп, тикаем в кедровник, – и стремительно кинулся вниз, слыша за собой пыхтенье тщедушного Штымпа. Монголы оказались действительно не готовы к побегу. Пока они доставали стрелы и пускали их в беглецов, те уже скрылись за поворотом, потом за другим. Беглецы лишь слышали, как мимо них, но чуть в сторонке, просвистело несколько стрел. Вверху слышались незнакомые возгласы, яростные крики, очевидно, команды. Объятые смертельным ужасом, наркоманы летели вниз, не чуя ног, как вдруг увидели прямо перед собой лежащего поперёк тропы огромного тигра. Царь тайги нисколько не удивился их стремительному появлению, лишь лениво повернулся в их сторону, открыл зубастую пасть и издал сиплый, но грозный рык, от которого ребята стремительно развернулись и, не останавливаясь, кинулись в другую сторону.

Пробежав какую-то сотню метров, они бешеным аллюром вломились в роскошный малинник, где носом к носу столкнулись с семейством лакомившихся переспелой ягодой медведей. Двое медвежат от страха упали в траву, а матёрая медведица, взревев, встала на дыбы и пошла на ребят, хищно разевая зубастую пасть и целя в них когтистые лапы.

Едва не падающие от усталости наркоманы от страха обрели новые силы и ринулись обратно через тропу, надеясь там найти спасение от всех ужасов, выпавших внезапно на их долю. Но только они выскочили из леса на широкую поляну, как опять увидели перед собой десяток запыхавшихся монголов. Погоня разом повернула к ним, потрясая клинками и натягивая луки. В ужасе наркоманы ринулись по тропе вниз, пока опять не попали на рассерженного и нервно бьющего хвостом по стволу кедра тигра. В лесу неподалёку слышались тревожные команды монголов, пытающихся отыскать и казнить беглецов. Сил у измученных ребят уже не осталось совсем. Они из последних сил, шатаясь и падая, выбежали на тропу и почти на четвереньках устремились по тропе вверх, с ужасом слыша за собой треск кустарника и топот чьих-то тяжёлых ног.

Тропа скоро вышла на гребень склона и повела их на вершину. Но силы у беглецов были уже на исходе. Тяжело дыша и задыхаясь, Цыбуля свернул с тропы в густой орешник на склоне и упал за ним в траву, со свистом хватая воздух измученными лёгкими. Обессиленный Штымп с тихим стоном шлёпнулся рядом. Они лежали, чутко прислушиваясь к звукам на тропе. Но там было тихо. Очевидно, монголы не стали тратить время на поимку не так уж и нужных им беглецов.

Так они пролежали несколько часов. Отдышавшись и придя в себя от пережитого ужаса, они удивлённо посмотрели друг на друга.

– Слышь, Штымп, а чё это было? Может, глюки какие? Откуда здесь монголам взяться, в натуре?