Туарег. Золотое проклятие

Иштар в саду, впервые делает глубокий облегченный вдох и ее даже не смущает, что помимо свежего воздуха ноздри заполняет запах другой женщины-хозяйки ее нового головного убора… Мимо быстро прошмыгивает мрачная тень одной из прислужниц с тяжелым мешком в руках, судя по тому, с каким трудом она его пытается волочить. Никто даже не оборачивается на Иштар. Здесь и сейчас, в этом своем обезличенном черном лике, она одна из своих…

Таша понимает, что в этот момент со всей силы сжимает в руках ключ, который буквально вдавливается острыми зубьями в ее кожу… Голова начинает закипать… Что это за ключ… От чего… Почему Рукийя не сказала ей напрямую… Озарение приходит вместе с воспоминаниями об их разговоре… Иштар снова не теряет времени и устремляется к клетке Афины… Вот что отпирает этот ключ… Она уверена почти на все сто процентов..

Задняя часть сада дворца всегда совершенно безлюдная, что дает ей возможность пройти к вольеру совершенно незамеченной… О том, видно ли ее на камерах наблюдения, Иштар старается не думать… Для наблюдателей, если они и есть, она все такая же мрачная тень в абайе… Да это и не имеет значения… Зачем-то помощница несколько раз жирно намекнула ей про любимого зверя… Бежать отсюда навсегда и не знать, что с животным… Это было низко, малодушно… Она и так насовершала уже столько всего малодушного… Законы чести и благородства пустыни гласили, что верящее тебе животное нельзя бросать… «Мы в ответе за тех, кого приручили»,– говорил ее любимый писатель-философ Антуан де Сент-Экзюпери… Лучше убить, чем бросить… Это милосерднее… Сглотнула ком в горле, подумав о самых жутких исходах… Луэй был способен на всё, что угодно… Теперь она в нём не сомневалась… Если Афина все еще жива и она выберется отсюда, сделает все, чтобы забрать ее отсюда…

Иштар выныривает из тени раскидистых крон огромных фикусов, здесь, под щедрым африканским солнцем, выглядящих как лохматые гориллы с лиаонообразными усами, и на ее губах застывает шок-вскрик…

–Белькасем…– в легких нет воздуха… Пульсация крови в ушах походят на удары сабвуфера… -Как… ты ведь на Канарах…

Мужчина сидит в клетке, подобно животному, и выглядит действительно чудовищно… Весь избитый, с запекшимися коричнево-бордовыми корочками по всему лицу, сухими разбитыми губами и рассеченной бровью. Он осунулся и похудел… Вид изможденный, но в глазах все равно читается стойкость и неимоверная сила духа…

–Таша…– выдыхает он в ответ, словно тоже в изумлении от того, что видит ее сейчас…– что ты здесь… делаешь…

Слова застряют у нее в расцарапанном эмоциями горле… Аллах, они оба стали жертвами расчетливого, жестокого безумца, игравшего с их жизнями, как в русскую рулетку… Но как… Как они могли так заблуждаться… так попасться…

–Почему ты здесь, Иштар?-спрашивает Туарег хрипло, подавленно…– Что… Что он сделал с тобой?

В его взгляде столько эмоций, от которых нестерпимо… Щипит в груди… Словно ее вскрыли и засыпали туда щедро, не жалея соли… Она отводит глаза… Потом, потом они поговорят… Она расскажет, но сейчас не может…

–Я же видела, Белькасем… Он звонил Лямис… Ты был на Канарах… С Элиной…

Туарег морщится, не понимая, о чем она говорит.

– Какие Канары? Таша, ответь на вопрос- почему ты здесь? Как ты сюда попала?

В тоне нервное напряжение, бьющее через край. Он на грани… Это слишком больно…

Перед Иштар проносится вся их жизнь… С одной стороны, появляется неимоверная легкость… Значит, все это ложь. Он не предавал… А с другой… С другой, больно, обидно… Потому что это она сама сделала так, что попалась на уловки Луэйя, это из-за ее глупости он снова прикоснулся к ней…

–Ты ведь прислал за мной Мутриба… Я была уверена, что это ты… Он называл… Вещи, которые никто, кроме нас с тобой не знал…

На избитом лице мужчины растерянность и попытка осмыслить услышанное…

–Какие вещи?

–Про гонки, про три миллиона, Мариам, лепешки с саранчой в пустыне…

Лицо Туарега менялось с каждым произнесенным Иштар словом подобно тому, как от наклона солнца меняется освещение земли… Девушка все еще ничего толком не понимала, но знала точно- не он присылал за ней этого человека… Не он пытался вытянуть ее инкогнито из отчего дома…

Иштар словно выходит из ступора. Она все еще по другую сторону клетки, впивается до побеления фаланг пальцев в железные решетки… Дрожащими руками начинает вставлять ключ в замочную скважину, распахивает дверь и тут же кидается с Белькасему. Их губы соприкасаются… И пусть он чуть заметно морщится от боли, но это не мешает ему тут же впиться в нее со всей своей остервенелой, изголодавшейся страстью…

–Любимая….-шепчет ей, захлебываясь, забирая хрупкое тело в свои объятия,– что же ты наделала… Почему не послушала меня… Почему не сидела в тишине и безопасности под крылом у родных… Что бы ты ни услышала, не реагировать… Я ведь просил…

Она лишь всхлипывает в ответ… Если бы он знал, как она сожалела… Как наивно попалась на удочку…