Туарег. Золотое проклятие

**  Истории Нура и Валерии посвящена дилогия «Сто дней с пиратом»

***

Бряцание ключей, щелчки замка, скрежет открывающейся решетки. Луэй поднимает голову на входящего и узнает в нем брата.

–Уже пожаловал? Быстро ты… Даже знаю, зачем ты пришел…– довольно скалится мужчина, даже не пошевелившийся, так и оставшийся сидеть на полу бетонной камеры.

–Как все- таки переменчив мир, не находишь? Вчера ты презирал отца, а сегодня строишь у меня за спиной с ним союзы… Вчера ты сидел в клетке, сегодня я… Вчера я могу трахать ее, сегодня- нет… Хотя… с последним как раз всё неоднозначно, – в голос засмеялся Луэй,– Все-таки не можешь… Досада, Кассум, да? Ты снова не можешь ее получить… Лучше бы и дальше плели у меня за спиной свою нечестную игру. Прелюбодействовали. А так… Кадаф и Нуреддин теперь на пушечный выстрел не подпустят тебя к ней, пока она за мной замужем…

–Я думал, ты умнее, Луэй… И в тебе есть хоть капля благородства… Все кончено… Зачем ты это делаешь? Иштар больше никогда не будет с тобой…– сухо ответил Туарег. На вид он был предельно спокойным, только в реальности за этим спокойствием стояла буря…

–Даже если и не будет… Она моя жена… с этим ничего не сделать, братец… По исламу, женщина может инициировать развод, когда муж пропал без вести, материально не обеспечивает свою жену, не выполняет своих супружеских обязанностей, скрыл до женитьбы какие- то болезни. Ничего из перечисленного не произошло, так что… Можешь передать моей красавице- жене, что, как говорил пророк Мухаммад, женщина, которая желает развестись со своим мужем, но серьезных причин на это нет, не почувствует даже запаха Рая…– злорадствовал Луэй.

–Не унижай себя, Лу. Прекрати. Мы все равно будем вместе…

Он снова поднял глаза на брата.

– Как бы не так! Про ваши отношения теперь знает и Нур, и Кадаф. Они будут смирно ходить по струночке, дабы ничего не просочилось в прессу, потому что если всплывет, что принцесса Химьярита изменяла законному мужу с его родным братом, никакого светлого будущего никому из вас не видать! Это позор на ее голову. Иштар слишком труслива и привыкла оглядываться на окружающих, чтобы пойти на такую вольность… одно дело- прикрываться помощью бойкой подруги- европейки или секретно трахаться с любовником, пока муж в отключке. Другое- реально совершить вот такой смелый, отчаянный шаг… Ты же понимаешь, что за этим последует… она слишком тщеславна, чтобы так рисковать… Да и ты, судя по тому, что потащился приклонять голову перед нашим папашкой, которого до этого так презирал, по первому требованию Нура, не желаешь вам опальной участи… Короче, не утруждайся, братик… Я все равно не отступлюсь… Иштар для всего мира останется моей… Была женой наследника. Станет женой тюремщика. Но моей.

– Она никогда не была твоей…

– Пойди, докажи это кади…

–Докажу… Даже доказывать нечего… Не знаю, понимаешь ли ты вообще степень серьезности происходящего… Когда завтра ты предстанешь перед судом и все твои деяния, включая покушение на убийство родного отца, смерти нескольких человек, тайный заговор с целью госпереворота станут известны, тебя ждет высшая мера, Лу… И я уверен, максимум, что смягчит отца и его судей- это твоя кооперабельность и адекватность… Знаешь, что я тебе скажу? Верь или нет… Я не хочу твоей смерти… Несмотря на то, что ты моей хотел… Несмотря на все то, что ты сделал… Прояви благоразумие… Не ради меня или Иштар… Ради себя… Здесь Лямис… Она умоляет тебя раскаяться… И тогда твой приговор заменят на пожизненное заключение… Тогда мы с отцом сможем инкогнито организовать тебе комфортную жизнь… Пусть в безвестности и изоляции, но ты не будешь сидеть в темнице… Она будет с тобой… Она готова… Хочешь, позову ее?

–Нет!– резко рявкнул тот в ответ.-А если я не хочу с ней? У меня есть жена… Хочу с ней, с Иштар…– ответил нарочно Луэй. Он прекрасно понимал резон слов брата. Но был, казалось, непреклонен,– что на это скажешь?

Туарег лишь вздохнул, снова на него посмотрел и с тем же скрипящим писком двери вышел наружу…

Глава 27

Шум зала давил. Или это было чрезмерное человеческое внимание, замешанное на любопытстве и злорадстве, неизменно присутствовавших всякий раз, когда дело касалось какой-то скандальной, компрометирующей ситуации с привлечением именитых правящих династий. Любовь народа была переменчива… Еще вчера они были готовы умирать за тебя на поле боя. Сегодня-ты человек, которого с радостью закидают тухлыми помидорами за одно неверное слово.