Туарег. Золотое проклятие

Иштар повернула голову. Женщина. Явно, старше ее самой лет на семь, не меньше. Ухоженная. Самоуверенная. Очевидно, умная… Интеллект читался на ее лице, равно как и вера в свои силы и… в свою привлекательность. Жгучие черные волосы средней длины, уложенные в аккуратную, стильную укладку с флером легкой небрежности, красное платье по фигуре, достаточно строгое, чтобы не вызвать вопросов у моралистов, достаточно яркое, чтобы они возникли у тех, кто эту самую мораль любил преступать…

–Господин Белькасем, или, простите, лучше Ваше высочество, все присутствующие ведь прекрасно знают, что Вы сын короля нашей страны, хоть стараетесь и не делать на этом акцента… И тем не менее, разве Ваши слова не противоречат логике Вашего родного брата, наследника престола, который в этом году защищает докторскую по политологии… Так уж вышло, что мы с ним работаем над одним и тем же проектом, я успела познакомиться с его видением данной проблемы… Так вот, он не усматривает в логике сохранения архаичности племен блага для современного, процветающего государства, каким Марокко желает себя видеть в обозримом будущем…

Она смотрела с вызовом, смело… И в то же время с поволокой в глазах Эта цветущая, спелая, как вишня, стерва хотела Белькасема… Иштар чувствовала исходящие от нее женские флюиды всеми своими фибрами…

– Мое происхождение здесь вовсе ни при чем, мадам (прим. обращение на французский манер, принятое в ряде арабских стран к замужним женщинам)…-сделал паузу, предлагая ей заполнить ее, представившись…

–Аниса (араб.– обращение к незамужней девушке), – многозначительно ответила та, желая подчеркнуть, что не состоит в браке,– Басант… Басант Хури…

Туарег чуть заметно улыбнулся. Буквально на секунду.

–Йя (араб.– обращение) аниса Басант Хури, возвращаясь к Вашему вопросу, я выступаю здесь как человек, хорошо знающий пустыню и ее народ. Всего лишь… Меня попросили озвучить мое личное мнение о социально-племенной интеграции в жизни нашей страны, я его озвучил. Если у Вас есть какие-то вопросы к моему брату и его видению, Вы можете при оказии их ему задать, тем более, что занимаетесь общей темой… Но уверяю Вас, если Вы попытаетесь посмотреть на проблему более глубоко, а не поверхностно-популистски, то принципиальных расхождений в моих и его словах не будет. Семья Кадафов никогда не видела в пустыне и ее жителях врагов. Это наивно. Пустыня- великая стихия, которая ежегодно наступает на несколько десятков метров. В ее законы нельзя вмешиваться, их нельзя изменить. Их можно только принять, сосуществовать, а еще использовать это самое сосуществование себе на благо…

–Просто… Я искренне не понимаю… -снова пауза, пыла у женщины хоть немного и поубавилось, но она явно не сдавалась,– пустыня дика и жестока… Неприветлива, если хотите, даже смертельна… А ее народы… Они ведь не уважают границ, не мыслят себя масштабами государства, не считают себя его подданными… Вы ведь знаете, что те же туареги населяют не только земли Марокко, но и близлежащие страны- Мали, Мавританию, Алжир, Тунис…– эта Басант в этот момент бросила острый взгляд на Белькасема. Иштар прекрасно поняла, почему. О том, что старший сын Кадафа имеет загадочное происхождение, знал едва ли не каждый. Но в силу определенных обстоятельств об этом не принято было говорить… А возможно, и попросту запрещено… Иштар полагала, что причина в болезненном восприятии факта кончины матери Туарега Кадафом, но кто знал…– Их безнаказанность и нежелание подчиняться законам правопорядка приводит к контрабанде, преступности, похищениям… Разве это на благо государству?

–И имеет немало плюсов…-перебил ее мужчина,– наличие туарегов, как и других бедуинских народов берберской группы, на всем материке позволяет нам решать немало вопросов, которые традиционными дипломатическими каналами бы требовали от нас месяцев подготовки и бессмысленных переговоров в помпезных залах… Просто потому, что отдельные народы, также являющиеся подданными Марокко, мыслят себя вне государственных границ в отдельных аспектах…

– В отдельных аспектах… Верно подмечено… Не думаете, что вот эта двоякость и пугает всех нас, тех, кто с берега? Кто привык ассоциировать свое происхождение с финикийско-карфагенской культурой? Оседлым образом жизни… Я коренная марокканка, и я не понимаю пустыни, для меня она чужда и враждебна…– продолжала снова напирать Басант, прожигая Белькасема взглядом.

–Это либо дано, либо нет… С пустыней в сердце рождаются… Не так ли, ваше высочество?-резко перевел взгляд на Ташу мужчина,– Иштар бинт Нуреддин Макдиси-Кадаф сама происходит из старинного бедуинского рода, пусть и пустившего свои корни на другом континенте… Жена моего брата любит пустыню… Возможно, поэтому он и связал свою судьбу с ней, а не с марокканкой, раз среди наших девушек нет тех, кто столь страстно бы любил Сахару… Не так ли, принцесса?