Тучи на рассвете (роман, повести)

— Я давно ее жду, — отвечает тот, — давай скорей! Только, знаешь, читай вслух. А то я весь день затрачу на то, чтобы разбирать твой почерк. Заодно вот и Пан Чак послушает, пока он свободен.

Пан Чак грустно усмехается. Да, одному ему делать нечего. Он внимательно слушает статью.

— «Вчера генерал Ходж сообщил, что к нам прибыл «отец» корейского народа Ли Сын Ман. В дополнение к этому мы получили сведения, что из США в Сеул выехала и «мать» корейского народа, дочь американского банкира — жена Ли Сын Мана.

Кто же такой Ли Сын Ман?

В Америке его называют корейцем, но мы считаем, что он американец. И для того и для другого мнения есть свои основания. По национальности он кореец, но американский подданный. Родился в Корее, но сорок лет прожил в США. Там он женился на американке, но завел себе любовницу-кореянку, с которой и прибыл вчера в Сеул. Когда-то ее звали Им Ен Син. В Америке ее переименовали в Луизу. Теперь ее опять зовут по-старому, но все равно она Луиза.

В Соединенных Штатах из Ли Сын Мана готовили предателя. Он оказался способным учеником. Его учили безропотно выполнять приказания, и он называл наш народ стадом.

Он клеветал на нас много лет, но у него были и другие занятия. Он спекулировал валютой, и дела у него шли хорошо, потому что это ловкий старик.

После нескольких удачных сделок он купил поместье в Гонолулу, где цветут пальмы и бананы. Потом он расширил свое дело: брал взятки и давал взятки, продавал и предавал, покупал и подкупал. Он торговал национальным достоинством и национальным достоянием, как акциями на бирже.

И вот теперь его привезли к нам, и он сказал, что готов руководить корейским народом. На эти слова у нас есть только один ответ: «Мы обойдемся без такого «отца».

— Молодец! — улыбаясь говорит редактор. — Только давай без этой Луизы. Больше останется места для сообщения о партизанских действиях. И еще: последняя фраза просто не твоя, вялая очень… «Обойдемся без «отца»… А что, если просто: Ли Сын Мана вон из Кореи!

— Очень хорошо, — соглашается автор статьи.

— Ну тогда исправляй — и быстрее в набор. Газета должна выйти вовремя.

И снова Пан Чаку не по себе. Все торопятся, и только он сидит без дела. Наконец пришла его очередь крутить колесо печатной машины.

Он крутит колесо и смотрит, как вылетают из-под барабана газетные листы.

«Умная машина! — думает он. Вертятся упругие валики, сначала касаясь краски, а потом обкатывая шрифт. — А здорово редактор сказал: «Вон из Кореи!..» И американцев бы также вон из Кореи!»

Пан Чака сменяют у колеса, и он идет к своему мотоциклу. На песке четкий след от колес. И вдруг в голове мелькнула мысль, которая заставила остановиться. Он точно окаменел, уставившись на песчаный след. Сбросив наконец оцепенение, сел на мотоцикл и помчался на Хон Мач. Там купил банку белой эмалевой краски и флакон быстро схватывающего клея и вернулся в типографию. Здесь уже все затихло, люди отдыхали.

Пан Чак вошел в пещеру, взял возле машины запасной валик и снова вышел наружу. Он снял с мотоцикла заднее колесо, счистил ножом все выпуклости на покрышке и стал вырезать на ней буквы. Потом поставил колесо на место и еще долго возился с листом жести.

И вот наконец готова прямоугольная коробка с вырезом на дне для валика, который хорошо укреплен в ней на оси и легко вращается. Закрепив коробку с валиком на месте багажника, Пан Чак за седло приподнял мотоцикл и покрутил заднее колесо.

Валик плотно прикасался к колесу и быстро вращался вокруг собственной оси. Пан Чак налил в коробку краску, предварительно заткнув войлоком зазоры между валиком и жестью, положил на землю потемневшую от времени доску и провел по ней мотоциклом. На доске осталась четкая надпись: «Американцы, вон из Кореи!»

Дальше все делалось как в лихорадке. Он выбрал из коробки краску, промыл валик керосином, насухо вытер его и поставил мотоцикл на место.

Ночевал Пан Чак у знакомого наборщика на окраине города. На рассвете вывел мотоцикл со двора, завел и поехал.

Достигнув центральной магистрали, остановился у тротуара и огляделся. Нигде ни души.

Пан Чак открывает банку с краской, смешанной с клеем, и выливает ее содержимое в коробку на багажнике.

Светает…

Медленно трогается с места мотоцикл, и Пан Чак, касаясь ногами асфальта, оборачивается назад. На асфальте одна за другой отпечатываются надписи: «Американцы, вон из Кореи!»

И вот уже мотоцикл несется с бешеной скоростью, оставляя за собой длинный белый след: «Американцы, вон из Кореи!»

Где-то позади мечутся полицейские, резко свистит патруль.

На шесть километров тянется магистраль. Надо успеть проскочить ее, а там горы. Там его не найдут. Но где-то уже звонят телефоны, с шумом вылетают из гаражей полицейские автомашины и мотоциклы.

Вот последние строения. Надо взлететь на эту гору и сбросить мотоцикл вниз. Пан Чак оборачивается: не оборвался ли след? Уже совсем светло, и надписи остаются за ним четкие, как на афишах. Через несколько секунд он будет вне опасности.