Туда Без Обратно

…Я стала есть больше острого, хоть и страдаю язвой. Турецкий кофе питает мою гипертонию. Сама же рою себе могилу. Но другого выхода не ищу. Я от многого отказалась, чтобы еще отказаться и от Озана. Пусть будет рядом, и все. На большее я не надеюсь. Я как животное в зоопарке, мечтающее о свободе, — никогда, никогда ее не будет…

24

На желтом настенном календаре обвожу голубым фломастером дни, проведенные в объятиях Озана. Голубой стал для меня цветом счастья, готова купить целый завод по выпуску голубых фломастеров и раздарить на улицах. Пусть каждый получит немного счастья…

Я медленно заболеваю. Им. Погружаюсь на дно океана слез. Мучаюсь от ноющей боли в желудке. Если сводит желудок, значит, влюбилась. До недавнего время я не помнила этого симптома, переживания последних дней напомнили. Страшно… Мои мысли следуют за ним. Где он, что он делает, когда придет… Я спрятала постельное белье, пропитанное запахом его тела, в ящик комода. Не понесу в прачечную. Часто достаю заветные простыню и наволочку. Хлопок кремового цвета с белыми аппликациями. Нюхаю и погружаюсь в соблазнительную истому минувших дней. Мой милый мальчик… Я хочу существовать с ним в унисон, стать его тенью — или воздухом, который он вдыхает. С легкостью проникать внутрь, наслаждаться теплотой юношеского тела. Я хочу держать руку Озана в своей руке. Я хочу курить вместе с ним по ночам, разглядывая звездное небо над уснувшим Босфором. И еще я хочу посылать к нему голубей с романтичными весточками. «Жду тебя, мой мальчик…»

Легче работается. Теперь в клиентах ищу черты Озана. Нащупываю ту же душевную мягкость. Улавливаю в стонах тембр голоса Озана… Он забрасывает эсэмэсками — я обожаю их, одновременно презирая. Чертовы послания будят во мне то, что нельзя будить. Я теперь постоянно жду двойного sms-сигнала «Нокии», которая отобразит новые кружева его страсти. «Neden hep seni düşünüyorum? Neden sana doyamiyorum? Aleksa, cismim hep evde oturuyor, ama gönlüm hep senin yanında. Seni düşünmekten kendimi alikoyamiyorum. Ya sen?».[50] Читаю и плачу, как последняя дура. Читаю, держа палец на клавише «удалить сообщение», и не удаляю. «Gözlerim seni аrıуоr. Teninin kokusunu havadan almak istiyorum. Gözlerim gözlerini arıyor… Neden günlerim sensiz sönük geçiyor? Acaba aşik mi oluyorum?».[51] He отвечаю на эсэмэски, боюсь утонуть в чувствах. «Şu anda kiminlesin? Kendini kime armağan ediyorsun? Kimi öpüyorsun? Kiskaniyorum. Gerçekten. Kiskandiğimi saklamak zorundayim. Benim seni istemeye hakkim yok. Sen benim değilsin. Sen — herkese aitsin. Kusura bakma.»[52] Схожу с ума…

О нем тяжело писать в Дневнике. Перекладывая чувства на бумагу, я будто усиливаю их значимость. Эмоции… Все страницы, посвященные ему, изодраны и измяты — несколько раз пыталась уничтожить записи, и что-то останавливало. Подклеивала, даже разглаживала утюгом! Что я творю?

Если проститутка влюбляется, она обрекает себя на крах. Тем более проститутка в чужой стране. Надо мыслить трезво. Озан — ребенок. Озан не прислушивается к разуму. Алекса, а ты уже не ребенок. Ты уже забыла вообще, что такое проявлять эмоции. И ты сама должна остановить развитие этих отношений. Слышишь, сама!

…Прибегаю к Босфору. Сажусь на скамейку. Плачу без слез, молча кричу. Рассказываю беззвучно, Босфор, спаси, разучи любить, вырви из меня сердце, чтобы навсегда перестала чувствовать! Я не могу не думать об Озане. Я не должна думать… Босфор отворачивается. Скажи что-нибудь, не молчи! Если я свяжусь с Озаном, то могу лишиться всего. Стамбула, Хаяль, тебя, твоих птиц. Босфор хмурится: «Алекса, невозможно разучиться любить. Ты пойми». Но из каждой ситуации есть выход! — «Любовь — это не ситуация. Любовь — это награда. От нее не откажешься. Прими, гордись и верь». Босфор, а я же проститутка, ты не забыл? Я — никому не нужная русская девушка в мусульманской стране. Нелегалка, беглянка, продажная. Что мне даст эта любовь, кроме страданий? Если семья Озана узнает, то с легкостью уничтожит меня… Босфор утихает. Помощи нет.

«Любовь — это не ситуация. Любовь — это награда». Что это все означает?…

25

По утрам просыпаюсь одухотворенной. На веках больше не висят свинцовые гири, мешки под глазами исчезли, ушли вялость и сонливость. Радуюсь наступившему дню, каким бы сложным не был вчерашний. Сердце омывается светом любви. Чтобы сохранить первозданную красоту этого чувства, я запрятала его в себе Пусть живет внутри, под защитой… Если выпущу, все разрушу.

Принимаю клиентов в обычном режиме — они ведь покупают только тело. Я смирилась с судьбой и разрешила себе полюбить Озана. Он мучается в ожидании ответного чувства, но я держусь. Озан не услышит из моих уст «я тебя люблю». Так будет лучше нам обоим… А сумеет ли он разглядеть «люблю» в моих глазах?