Туда, где кончается Лес

Потому что удар банкой по голове – это, вероятно, единственное,

Что могло бы убить такого славного малого, как я, или хотя бы вправить мне мозги!

Доктор Ф: Мерзавец.

Де Рейв: Искренне благодарю за комплимент моему дару предвидения.

Доктор Ф: Негодяй и последний плут.

Де Рейв: Это я тоже предугадывал, но отвечать не собираюсь.

Меня ждет продолжение моей истории!

Долго плавал я в привычной мне голубой прохладе

Среди разноцветных коралловых деревьев и обросших зелеными пляшущими лентами камней.

Зазывали меня в подводные дворцы русалки,

Похожие на тропических рыб, скатов и аксолотлей,

Но я поклялся себе не верить им после того,

Как их злые кузины сгубили мой корабль.

Умолял меня о помощи Сельдяной Король,

Жаловался на раков-отшельников, кравший из его мидий жемчужины,

Сулил в награду свою самую красивую дочку.

Хороша, конечно, немая как рыба жена,

Которой не нужны ни платья, ни украшения,

Но для нее союз со мной, любителем двойных порций рыбы и икры, был бы опасен.

Указал я Сельдяному Королю, где свои сундуки с жемчугом потерял,

Запамятовав, правда, предупредить его, что не мои они теперь,

А все от дна до крышки Дэви Джонсу принадлежат.

Поблагодарил рыбий монарх меня, пожал мне руку обоими скользкими плавниками,

Поцарапав ладони мелкими ядовитыми бугорками,

Да отправился, взяв с собой морских коньков, морских львов и вооруженных копьями тритонов,

В долгий и непростой путь за моими сокровищами через весь океан.

Эх, хотелось бы мне верить,

Что не напали на беднягу и его охранников клыкастые сирены,

Сестры и подруги моего приятеля Ланца!

Вынесли волны меня на берег, вышел я, выжимая свой длинный черный плащ,

И ударила меня по лбу тяпка,

Брошенная рабочими из мастерской корабела,

Копавшими борозды для спуска парусников на воду.

На каменном заборе вили гнезда из соломы крикливые чайки и альбатросы,

Бочки и ящики под стенами были заставлены связками бутылок с маслом и лаком,

Распространявшими ослеплявшие блики Солнца по спокойному песчаному берегу.

Я узнал на берегу двух пиратских капитанов,

Старых врагов, державшихся друг от друга в ста двадцати шагах,

Потому что старый морской обычай запрещает продолжать битвы на суше.

Оба позарились на «Черный Макропод», самое ценное творение мастера,

Которое, конечно с кораблем моим не сравнится.

Ну, что взять с них! Неотесанные дубины! Позарились на два черных паруса,

Когда я предлагал им золотые.

«Черный Макропод» стоял в ангаре.

Не касался он воды ни единой щепочкой, ни бортами, ни ростром, завершавшимся осьминогом.