Туфелька для призрака

– Да! – И добавила: – Я не хотела, чтобы умерла она, только его ребенок.

– Но это был и ее ребенок! – не выдержал кареглазый оперативник.

Ида ничего не ответила.

– Вы звонили с телефона Лукина?

Ида молча кивнула.

– Как он оказался у вас?

– Я вытащила его из пальто отца в прихожей.

– Отца?

– Да! Лукин мой отец! Я же вам говорю!

– Как вы попали в квартиру Лукиных?

– Повезло! Мы учились с племянницей отца на одном курсе и на Новый год зашли к ним…

– Почему вы переименовали себя в Иду? – спросила девушка-оперативник, до этого молчавшая.

– Я хотела изменить свою судьбу, – передернула плечами Ида.

– То есть?

– Имя Зинаида оказалось несчастливым для моей матери, и я решила, что мне его лучше не носить.

– При чем здесь имя, – тихо вздохнула девушка-оперативник.

В ходе обыска оперативники обнаружили старую потрепанную тетрадь.

– Не трогайте! – закричала Ида и хотела вырвать тетрадь из рук державшего ее мужчины, но ей не дали сдвинуться с места.

Наполеонов открыл тетрадь и с удивлением посмотрел на Иду.

– Так это дневник вашей матери.

Она ничего не ответила.

– Именно из него вы узнали, кто ваш отец?

– Не ваше дело!

– Было бы не мое, если бы вы не набросились с ножом на ни в чем не повинную девушку и не убили ребенка. А теперь это мое дело, – жестко проговорил он, – и вам придется ответить на все мои вопросы.

Она отчаянно замотала головой. Однако позже, на первом же допросе в кабинете следователя Ида рассказала, что после смерти бабушки и дедушки, когда разбирала старый хлам, нашла пожелтевшую тетрадь. Это оказался дневник ее матери, Зинаиды Болотовой, в нем она подробно описывала, как познакомилась с парнем на вечеринке, отдалась ему, полюбила его, а он ее бросил. Через некоторое время она с ужасом поняла, что беременна.

И далее на многих страницах описание ее каждодневных переживаний и страданий. Обрывался дневник неоконченной строкой – «кажется, я не переживу…»

Ида после прочтения дневника матери потеряла покой. Она уже жила в городе, и для нее не представляло труда найти своего отца. Тем более что в дневнике были не только его имя, фамилия, но и адрес.

К своему изумлению, Ида догадалась, что Эльвира Лукина, которая учится вместе с ней, племянница ее отца, и она живет вместе с ним, теткой и братом в одной квартире. Ида решила, что ей нужно каким-то образом подружиться с Эльвирой.

Она начала следить за своим отцом, а узнав, что у него есть невеста, стала следить и за невестой.

Зачем она это делала?

Ида удивилась непонятливости следователя и снизошла до объяснения:

– Чтобы разработать идеальное убийство.

«По ней психушка плачет», – подумал Наполеонов и спросил:

– Так в чем же идеальность?

– В том, что за преступление, совершенное мной, должен был сесть мой отец! Он убил мою мать! И он должен был быть наказан.

– Да, но вашу мать не убивал ребенок, которого убили вы. Где логика? Логичнее было бы предположить, что вы убили свою мать.

– Не смейте! – закричала Ида и бросилась на следователя с кулаками.

Но несмотря на свой маленький рост, он оказался неожиданно сильным и легко скрутил ее, не вызывая конвоира.

– Не советую вам бузить, – проговорил Наполеонов, усаживая Болотову на прежнее место.

– А вы не смеете, не смеете, – всхлипнула она.

– Значит, вам все-таки удалось проникнуть в дом Лукиных, – как ни в чем не бывало продолжал следователь. – Сначала помог случай, вы оказались в их доме на новогодней вечеринке и напугали Андрея Лукина.

– Я не собиралась его пугать! Это вышло случайно!

– А вот потерянная туфля была вашим проколом…

– Я забрала ее потом!

– Да. Так же как и нож из дома Лукиных.

– Там пальцы только его!

– На ноже, увы, да. Но на подставке и ваши тоже.

– Ну и пусть! – воскликнула Ида. – Зато я добилась своего!

– Чего?!

– У него нет других детей, кроме меня.

– Какая вы глупая, – не удержался Наполеонов, – ваш отец еще достаточно молод, чтобы завести не одного, а нескольких детей.

– Майя не вернется к нему… – тихо проговорила Ида.

– Вот чего не знаю, того не знаю. Но и кроме Майи полно девиц, мечтающих об обеспеченном женихе. Так что у вашего отца большой выбор.

Ида стукнула кулаком по столу и сказала:

– Надо было убить его!

– Уведите задержанную, – пригласил конвоира следователь.

Несмотря на то, что преступление было раскрыто, на душе у него было как-то муторно. Или, как порой выражался Незовибатько, погано.

За окном снова повалил снег, и Наполеонов затосковал об уютном ужине в доме Мирославы и о посиделках допоздна возле горящего камина.

* * *

И уже после ужина он спросил Волгину:

– Ну и зачем она это сделала?

Всем было и без упоминания имени Иды ясно, о ком он говорит.

– Мы живем в мире соблазнов, – тихо произнесла Мирослава, – и для многих месть – один из самых сильных из них.

– У слова «соблазн», – тихо сказал Морис, – очень интересная и сама за себя говорящая трактовка.

– Ну-ка, – произнес Шура, – просвети.

– В дословном переводе с греческого языка соблазн – это «колышек, поддерживающий дверцу ловушки».

Наполеонов присвистнул и проговорил:

– И как, оказывается, просто угодить в эту ловушку.

Ранним утром Морис позвонил Кириллу.