Туфельки для мамы чемпиона

— Роберт, как она сейчас? — Знаешь, мне иногда кажется, что слишком хорошо. И за этим стоит какой-то провал. Как за фанереной стеной. Чуть ткнуть — провалишься. И я не могу угадать, когда и из-за чего это может случится. Она будто совсем отрезала прошлое. Но так ведь не может быть? Двадцать лет брака и взрослый сын. И всё, что она пережила. Это не вычеркивается. — Такие защитные механизмы. Психика так пытается спастись. Функционировать в "здесь и сейчас". Иногда люди забывают, где родились. И, знаешь, ты прав. Рвануть эта бомба может в любой момент. Причём как в психике, так и в соматических реакциях. — Это как? — Желудок, головные боли, резкие скачки гормонов, давления и уровня сахара. Как следствие — ватные ноги, головокружение, агрессия иногда. И в целом нестабильность. Пульс у неё высокий. — Когда ты успела? — Алекс не умеет тихо разговаривать. Тебе придётся самому рассказать ей о Марине. Ваше прошлое никуда от вас не денется. И будет всплывать в самых неожиданных местах. — М-да, про "жизнь с чистого листа" я уже от Алекса слышал. — Ну, ты же знаешь Алекса. У него половина изречений про математику, треть про еду, а остальное — про ж@пу. Но где-то он прав. Чистого листа в нашем возрасте уже ни у кого нет.- Может быть мне какие-то лекарства иметь под рукой? — Лучшее для неё лекарство сейчас — это ты. И то, сколько она продержалась, и как живёт — твоя заслуга, конечно. Только через полтора месяца День всех святых. И она пойдёт к своей семье. — Я с ужасом об этом думаю, если честно. — Твоя задача подстраховать. Вероятность, что в эти дни ей станет хуже, велика. Но, знаешь, она такая светлая у тебя. В ней столько жизни! Я так за вас рада!

Божена, может, и хотела ещё что-то сказать, но на лестнице слышались шаги и голоса. Вниз спускались Беата и Алекс.

— Боженка, там чудеса чудесные. Беата разговорила маму. И та всё съела. — Спасибо тебе большое, — Божена обняла Беату, — Ты чудесная!

Роберт скорее подошёл к Беате. Прижал к себе. — Ты как? Устала? — шепнул на ухо. Почувствовал, что в его руках Беата не расслабилась, как обычно. Всё тело, как натянутая струна. Что ж, значит они поговорят. Обязательно. Но без свидетелей. — Да, есть немного. Нам же ещё обратно ехать.

Они тепло прощались с Красицкими. Дети снова висли на Роберте. Божена обнимала Беату. Алекс сгреб всех вместе. — Доброй дороги!

Роберт помог Беате сесть в машину. Когда сел сам и закрыл за собой дверь, понял, что говорить нужно будет прямо сейчас. Тишина между ними была острой.

Глава 62

62.

— Девочка, выслушаешь меня? — попросил Роберт через томительную минуту звенящей тишины. У него смелости оказалось больше. Да и чувство вины давило. Хотя у них за всё это время не было повода разговаривать о прошлых отношениях.

— Ты женат? — глубоко вдохнув для храборости, перебила его Беата, задав, пожалуй, главный вопрос. Наличие детей она ещё пережила бы. — Нет. Не женат. Уже очень давно, — Роберт в уме считал, сколько лет точно, — Уже почти пятнадцать лет как, — выдал он после подсчетов.

Беата шумно выдохнула. Она очередной раз надумала себе о Роберте черт знает что. Обидела своим вопросом? Не похоже. Расскажет он об этой Марине? Уж больно не лестно о ней отзывался Красицкий.

— А сколько был женат? — тихо спросила Беата. — Шесть лет. Она эмигрировала. В Израиль. Потом я подал на развод в одностороннем порядке. Но из армии меня уже уволили за брак с иностранкой. Сейчас она живёт в Америке.

— А дети? — теперь по "минному полю" шла Беата. И ей этот путь был жизненно важен. Пока они не сели в машину и она не задала свои вопросы, мысли чуть не свели её с ума. Она пыталась в голове вернуться в жизнь без Роберта. В конце концов, у неё всё есть и она всё умеет делать сама. Откуда тогда эта дикая эмоциональная зависимость?

— Нет, надеюсь, что детей у меня нет.

Новый выдох. Стальные канаты внутри Беаты стали потихоньку ослабевать.

— Жабка, послушай, я женился на первом курсе. Не спрашивай, почему. Это не то время, которое мне хотелось бы вспоминать. Единственное, за что я благодарен Марине, это за танцы. Она восемь лет была моей партнершей. Танцы не дали мне слететь с катушек от огромных умственных нагрузок в интернате. Потом помогли избежать жизни в казарме. Я совсем не горжусь тем, что женился. И не горжусь, что у меня так и не было настоящей семьи.

Роберт с силой сжимал руль. Напряжённо всматривался в сереющую дорогу. — Я очень не хотел, чтобы что-то о моей жизни ты узнавала вот так. Не от меня. Если ты хочешь узнать обо мне что-то, то спроси. Прямо спроси. Я отвечу. Обещаю, что честно.

— Где ты служил? — В Щецине. На авиабазе. Я лётчик-истребитель. — Капитан? Я видела форму, — быстро пояснила Беата. — Да, дальше дело, видишь, не пошло. Но я рад. Ты же знаешь, я всегда хотел в гражданскую авиацию. — А почему сразу не пошёл? — По бедности, принцесса. В училище было полное довольствие и очень высокая стипендия. И этим я тоже не горжусь.

Роберт испугался, что вот сейчас она пожалеет его. Только не жалость! Что угодно. Жалким перед ней он быть не хотел.