Туфельки от «Ле Монти»

Раздался звонок. Макс, проживавший теперь у Ирины почти постоянно и столь же ревностно охранявший квартиру, которую тоже считал своей, звонко и заливисто залаял. На пороге стоял Никита, а рядом с ним — худощавый, невысокий человек в очках и с залысинами в рыжеватой шевелюре. Мужчины протянули Ирине розы, две бутылки шампанского и большую коробку с тортом. Она со смехом сказала, что всего ей не унести, взяла цветы, а остальное предложила поставить пока на тумбочку в прихожей.

— Вот, Ириша, познакомься, — торжественно начал Никита, — мой лучший друг Петруха, когда-то прекрасный вратарь и математик, а теперь... — он развел руками, — теперь разведчик недр и, можно сказать, кладоискатель.

— Очень рада, — с улыбкой проговорила Ирина. — Мне Никита так много рассказывал о вас, о школе, о футбольной команде...

— Представляю себе... — смущенно забормотал Петруха, переминаясь с ноги на ногу, и искоса посмотрел на друга.

Тот перехватил его взгляд и быстро заверил:

— Не боись, Петруха, кроме хорошего, я о тебе ничего не говорил, чес-слово, да и не мог бы сказать, если бы даже захотел.

— Даже так? — развеселился вдруг Петр. — Тогда позвольте представиться, — протянул он руку Ирине, — святой апостол Петр. Крылышки, правда, не успел из химчистки забрать, а нимб...

— Ладно, кончай, апостол, — добродушно прервал Никита раздурачившегося друга. — Во-первых, в твоем возрасте стыдно путать апостолов с ангелами, а во-вторых, разреши представить тебе мою благоверную, так сказать, вторую половину, причем, заметь, лучшую половину, мою Иринушку, мою любимую Золушку!

Услышав про Золушку Петр непонимающе посмотрел на Никиту.

— Не удивляйся, старик, — таинственно произнес тот, — все в свое время! Я специально не посвящал тебя в подробности нашего знакомства, чтобы рассказать и показать все в лицах...

Ирина, вспомнив сцену на эскалаторе, вдруг звонко расхохоталась, Никита, не удержавшись, рассмеялся вслед за нею, а Макс, желая разделить радость хозяев, встал на задние лапы и начал тоненько повизгивать.

— Ну, ребята, — изумился Петр, — прямо семейный цирковой подряд, честное слово! Может, объясните все-таки, в чем дело? Посмеяться всем охота. 

* * * 

Вечер удался на славу. Выслушав рассказ Ирина и Никиты об их встрече в метро, Петр долго смеялся.

Ирина попросила Петра рассказать о Байкале, это название было окутано для нее какой-то тайной и легендой, она всегда мечтала побывать там, но — увы! — «славное море» видела лишь на экране телевизора.

— Эх, ребята, — задумчиво улыбаясь, проговорил Петр, — о Байкале не расскажешь, его надо видеть...

И все же, понемногу увлекаясь, он заговорил да так ярко, что перед глазами действительно вставали причудливые уютные бухты, заливы и багровые закаты над озером, оставлявшие жемчужно-розовые полосы на его поверхности.

Затем Ирина взяла гитару, и они втроем, отчаянно фальшивя, но весело пропели несколько песен Окуджавы, после чего Никита предложил сдвинуть стол к стене и устроить танцы. Поскольку дама была одна, то мужчины приглашали ее в порядке строгой очередности. Наконец Ирина упала в кресло, заявив, что с места больше не двинется, потому что ни одна Золушка в мире не протанцевала бы так долго на таких высоченных каблуках.

— Предлагаю тост за сегодняшний бал Золушки! — радостно закричал Петр.

— Э, нет, старик, не торопись, — возразил Никита. — Сегодня только репетиция, а бал еще впереди, скорее всего, в Новый год.

И он объяснил другу, что на днях они с Ириной подадут заявление в ЗАГС, и им очень хочется, чтобы свадьба совпала с новогодним праздником.

— Надеюсь, ты не усвистишь к тому времени из Москвы? — строго спросил Никита, как бы заранее не принимая никаких отговорок.

Петр заверил, что пробудет дома по крайней мере до весны и с радостью посетит их бал хотя бы в качестве пажа.

— Эк хватил! — засмеялся Никита. — Ну какой из тебя паж? Скорее, министр бальных танцев. А паж у нас свой имеется, четырех лет от роду, у бабушки сейчас обретается.

До метро провожали Петра все вместе: Никита, Ирина и Макс. Никита чувствовал, что друг и невеста прониклись взаимной симпатией, и это очень радовало его. Неделю назад он представил будущую жену своим родителям, которые устроили по этому случаю торжественный прием и позвали даже тетю Нину, сестру матери, с мужем, ибо мать была в таком шоке от предыдущей невестки, что боялась, как она объяснила, «необъективности своего взгляда».

В тот вечер Ирина очаровала будущих родственников не только внешней привлекательностью и открытой улыбкой, но и своей приветливостью, безукоризненным тактом, и, конечно же, невооруженным глазом было видно, что она обожает Никиту. Родители и тетя Нина с дядей Колей были сражены наповал и смирились даже с наличием у такой молоденькой девочки, замужем ни разу не побывавшей, четырехлетнего ребенка.

— Мила, очень мила, — говорила Никите мать на следующий день по телефону, — и отцу понравилась, и Нине с Николаем. Ну, дай-то Бог, сынок, ты так натерпелся от своей мымры... Кстати, — встревожилась вдруг она, — о гадюке этой так ничего и не слышно?