Туфельки от «Ле Монти»

На вопрос Никиты, от чего ее лечили в этом богоугодном заведении, она не ответила, а только посмотрела на него долгим укоризненным взглядом, из которого явствовало, что ему-то это должно быть известно чуть ли не лучше других. Никиту насторожило, что изменился не только цвет ее глаз, но и сам взгляд стал каким-то странным, отстраненным, блуждающим, и заметно было, что сосредоточить его на чем-либо ей сложно. «Тоже, наверное, от лекарств», — подумал Никита.

Алла жаловалась, что работы, а следовательно, средств к существованию у нее нет и, пока она не придет в хорошую форму, не будет; что родители не пожелали понять ее сложностей и проблем и заставляли вернуться на ниву просвещения, а она еще молода и хочет жить по-человечески, как белые люди, хочет увидеть мир и показать, на что сама способна.

Никита понял, что жалобам ее не видно конца и, перебивая, сухо спросил:

— Ты собиралась сказать мне что-то важное, помнишь?

Она немного замялась и, как бы преодолев смущение, посвятила его в свой грандиозный план, который возник в ее больной голове еще в Новосибирске и который, как она считала, был продуман ею до тонкостей. Она хотела организовать невиданный по размаху конкурс красоты, победительнице которого будет присвоен титул «Мисс Сибирь», с многочисленными спонсорами и призами в виде машин, норковых шуб и всевозможных круизов. Поскольку, по ее подсчетам, для этого требовался начальный капитал всего лишь в двадцать тысяч долларов, то она предлагала Никите стать соучредителем конкурса, вложив эту небольшую сумму, а затем, привлекая богатых рекламодателей и спонсоров, получить чуть ли не втрое больше.

— Нам бы только начать, раскрутиться, а дальше все само пойдет, вот увидишь, — торопливо говорила она, и глаза ее загорались пугающе нездоровым блеском.

«Не долечили», — подумал Никита, но, изначально поставив перед собой задачу в конфликт с ней не вступать, не злить ее, поскольку больной человек в своих поступках непредсказуем, решил отказаться от предложения и сделать это как можно мягче.

— Видишь ли, Алла, — начал он, тщательно подбирая слова, — это, конечно, хорошо... ну, все, что ты придумала, но... у меня совсем нет денег.

Никита объяснил: да, у него были кое-какие сбережения, но все ушло на то, чтобы привести квартиру в божеский вид, на покупку новой техники и машины. Внутри у него все закипало от злости, что он вынужден рассказывать о своих убытках человеку, который все это и устроил, да при этом еще играть в ее игру, будто им обоим ничего про то неизвестно.

Алла сделала вид, что угон машины — неприятная для нее новость, даже сочувственно покачала головой, дескать, бывают же такие сволочи, охочие до чужого добра, а мы, порядочные граждане, постоянно страдаем от их бесчинств. Никиту мутило от ее лицемерия, но он сдерживался изо всех сил, понимая, что на карту поставлено счастье и спокойствие не только его самого, но и будущей жены и что с этой женщиной, которая сидит напротив и время от времени бросает на него мутноватый взгляд, ухо надо держать востро.

— Наталья сказала мне, ты скоро женишься? — неожиданно спросила она, как бы не доверяя подруге и желая получить информацию от самого Никиты.

Он невольно вздрогнул. «Черт меня дернул за язык!» — ругал он себя, потому что меньше всего на свете ему хотелось сообщать именно эту новость и именно ей. По его замешательству она, очевидно, поняла, что Наталья сказала правду.

— Наверное, немало денег уйдет на свадебные хлопоты? — неприязненно проговорила она.

Глаза ее вдруг сузились, стали похожи на две серые щелочки, губы задрожали, и все лицо исказила гримаса. «Ну, началось...» — с ужасом и отвращением подумал Никита, собираясь закруглить разговор и как можно скорее выпроводить ее и уехать к Ирине.

Но Алла, вопреки его ожиданиям, не зарыдала, а напротив, приняв воинственную позу, стала обвинять его в черствости и эгоизме, в том, что он не хочет поддержать ее в славном начинании и единственное его желание — затолкать ее в болото, в то время как сам он собирается беззаботно жить с новой женой и кататься по зарубежным командировкам. Речь ее становилась все более бессвязной, и наконец она договорилась до того, что он разбил ее сердце, потому что забыть их любовь она не может и в больницу попала из-за него, так как хотела свести счеты с жизнью, которая без Никиты ей совсем не мила.

Никита ничему не удивлялся, он ожидал от нее чего угодно, самой наглой и беспардонной лжи, на какую она способна, если ей это на руку. Он думал только о том, как следует вести себя в подобной ситуации, чтобы предотвратить начинавшуюся истерику и прийти хоть к какому-то компромиссу.