Туфельки от «Ле Монти»

Разговор с Федей занял не больше десяти минут. Тот ужаснулся, по-русски увесисто и цветисто обложил мерзавку, еще раз выразил сожаление, что Никита в свое время ее не пристукнул, и сказал, что даже его бывшая до такого не додумалась бы. Как только Никита заговорил о джипе, Федя с полуслова понял, что от него требуется, и велел продиктовать номер.

— Как адрес выясню через кореша одного в ГАИ, — сказал он, — сразу к тебе. Вместе поедем этих козлов давить.

Продавать машину Федя не советовал, сказал, что есть у него один клиент, который ссужает деньги под проценты, и обещал свести с ним Никиту.

— Не дрейфь, старик, — ободрил он на прощание, — может, деньги и не понадобятся, может, мы им сами такой пенальти организуем, что они до конца жизни заикаться будут.

После разговора с Федей Никита взялся подсчитывать свои финансы. Проверив содержимое сберкнижек и наличные, вспомнив должников и пересчитав облигации, он поделил полученную сумму на курс доллара. Вышло без малого шестнадцать тысяч.

— Ого! — воскликнул Петр. — А ты, оказывается, Рокфеллер.

— Да это я с долгами вместе посчитал, — сказал Никита. — Мне должны пять тысяч, а поди собери их за один день.

— Ну уж должникам-то ты можешь объяснить, что случилось, — проговорила сквозь слезы Ирина. — Они-то не пойдут в милицию.

— Действительно, такое дело, — согласился Петр, — объясни, что обстоятельства, мол, исключительные, пусть перезаймут у кого-нибудь.

— Легко сказать... — вздохнул Никита. — А если ответят — нет денег, и все? Не могу же я из них, как из Буратин, вытряхивать.

Петру не сиделось на месте, он постоянно вскакивал, словно готовясь бежать куда-то, и начинал взволнованно ходить по комнате.

— Ладно, позже обзвонишь их и выяснишь, — сказал он. — Сейчас, думаю, надо сгонять на Проспект Мира и проверить, нет ли кого в квартире.

— А как же Федя? — спросила Ирина. — Вдруг он позвонит или приедет?

Никита объяснил, что так быстро выяснить адрес владельца не сможет даже Федя, что это наверняка займет минимум два-три часа.

Друзья собрались в путь. Ирина хотела поехать с ними, она боялась оставаться одна, боялась, что просто с ума сойдет от неизвестности.

— Нет, — твердо сказал Никита, — тебе никак нельзя. Надо же кому-то быть у телефона. Может позвонить не только Федя, но и этот... как его... Вдруг ему еще что-нибудь в голову придет.

— А как же насчет выкупа, Никита? — волновалась она. — Где брать другую половину?

Никита успокоил ее, сказав, что вечером обзвонит своих должников, но в любом случае воспользуется услугами Фединого ростовщика, потому что такую сумму все равно не собрать, даже если они, продав все, останутся с голыми стенами.

Строго-настрого запретив ей рассказывать кому-либо по телефону о случившемся и взяв с собой газовый пистолет, друзья отправились на Проспект Мира.

— Ник, а ты номер дома и квартиры помнишь? — уже в машине робко спросил Петр, хорошо зная, что тот никогда у Аллы не был.

Никита даже притормозил от неожиданности, в суматохе он как-то не подумал о том, куда же конкретно они направляются. Минуты три он вел машину молча.

— Когда мы разъезжались, — медленно начал он, — помню, она говорила Наталье по телефону, что в ее доме магазин какой-то... постой-постой... «Подарки». Да, точно «Подарки», она так и сказала. А номер квартиры... — Он опять замолчал и задумался.

Дело в том, что всей практической стороной размена квартиры в Сокольниках и разъезда занималась Алла, и Никита вспоминал то время, как в тумане, он пребывал тогда в блаженном тревожном состоянии: с одной стороны, сбывались его надежды на освобождение от этой женщины, с другой — он никак не мог до конца поверить своему счастью и постоянно ждал от нее какого-нибудь подвоха. Ее координаты, естественно, никогда не интересовали Никиту, ему и в голову не приходило спросить у нее, например, номер новой квартиры, поэтому сейчас он пребывал в замешательстве, постепенно перераставшем в панику.

— Ну, в конце концов, номер и в ЖЭКе можно выяснить, — ободрил Петр, видя, что друг совсем скис. — Давай сначала этот магазин разыщем.

Петр, словно забыв на минуту о причине, погнавшей их на Проспект Мира, принялся, как Антошка, фантазировать вслух, что было бы здорово, если б они могли, как Маргарита у Булгакова, летать на помеле и просто заглядывать всем в окна, уж тогда они сразу нашли бы нужную квартиру и увидели все, что требуется. Петр вообще был большим романтиком.

— Гениально! — закричал вдруг Никита. — Ты гений, Петруха! Ну конечно же, Булгаков!

Петр оставил фантазии, спустился на землю и был очень взволнован: ему показалось, что друг от отчаяния просто лишился рассудка. Он с тревогой взглянул на Никиту.

— Пятьдесят! — продолжал бессвязно выкрикивать тот, но, заметив изумление Петра, наконец объяснил: — У нее квартира номер пятьдесят, понимаешь, я вспомнил, она говорила кому-то из знакомых: «У меня прямо булгаковский вариант».

— Надо же, — облегченно вздохнул Петр.

Чувство юмора вернулось к нему, и он ядовито проговорил: — Она, оказывается, читала «Мастера и Маргариту»? Никогда бы не подумал.