Тугова гора

— Наши владения там, где землю хоть раз топтали копыта монгольских коней. Пусть трепещут от страха покоренные. Кто противится — уничтожай, не жалей ни взрослого, ни малого. Только так! Забываем! Забыли заповеди Повелителя Вселенной Чингиса.

Мурза вдруг понял: не надо было говорить этого — Китата мог посчитать его слова за упрек. С опаской покосился на главного баскака — у того брови ползли вверх. «Ах, аллах!..»

— Старая собака на пустое дерево лает, — презрительно сказал баскак. Как плетью хлестнул, обжег взглядом. — Ты лучше всех знаешь заповеди Чингиса?

«Достойные слова в устах презренного становятся пустыми. Шелудивый пес! Бежал, не чуя ног от страха, — поучать вздумал!»

Китата согласен: Бату-хан проявил непонятную слабость, надо было вырезать русских под корень, как делал его великий дед Чингис-хан со всеми непокорными народами; уничтожить всех, вплоть до детей, доросших до тележной чеки. Разъезжая по городам, баскак хорошо видел: оживает Русь, оправляется от потрясения после Батыева похода, хитрый князь Александр копит войско. Самое время — подрезать ему крылья, не то он постарается вырваться из когтей степного беркута.

Но перед Китатой сидели мурзы — вестники черных дел хана Берке. Не прекращается смута в Орде: хан Берке покусился на жизнь Сартака, наследника Батыя и владетеля поволжского улуса. А ее, смуту, только и ждут князья русские: она ослабляет Орду.

Снова глянул на Бурытая из-под прищуренных век. «Это он хорошо придумал: послать князя Александра на расправу с восставшим городом. А откажется… Новый хан, Берке, будет недоволен, он не терпит князя Александра, не задумываясь, передаст ярлык на великое княжение более послушному. Тогда порядок в русских землях будет наводить татарское войско. Надо устрашать, обессиливать непокорливых».

— Ты хотел видеть князя Александра, хотел все сказать ему?

Бурытай закивал.

— Ты потерял голову, слишком спешил. Почто не узнал, где князь Александр?

Мурза растерянно заморгал. «Где быть великому князю, если не в своем стольном городе?»

— В Переяславле князь, туда поезжай. Сам! — В то же время подумал: «Этот старый ишак своей глупой самодовольностью непременно разозлит князя, заставит пойти наперекор».

Китата отвернулся, дав понять, что все сказано; о воинах, которых просил мурза, не упомянул. Бурытай сник. Пятясь, вышел из деревянной юрты.

Мурза валился с ног от усталости, обмяк от унижения. «Аллах, покровитель сильных, отвернулся…»

Он лежал в наспех раскинутой воинами юрте, когда кто-то тронул его за плечо. Бурытай обозленно обернулся и тут же вскочил — перед ним стоял суровый, непроницаемый родич Тутар.

— Любимый брат мой, сверкающий всеми достоинствами души и ума! — надрывно воскликнул Бурытай. — Объясни, что происходит? Я припал к ногам царева посла, я все сказал. Разве была в моих словах ложь?

— Ты все так говорил, — спокойно ответил Тутар, опускаясь на подушки. — Ты не ведаешь всего. Тебе известно: после великого воителя Бату-хана по родовому закону верховной палаткой Золотой Орды стал править его сын Сартак, но не знаешь, что великий хан Сартак, да будет ему вечное блаженство, ныне переселился из этой непостоянной обители в стоянку неизбежную. Так хотел Берке, дядя его. Ты удивлен, увидев меня у Китаты? Я не стал ждать участи хана Сартака и обманом отправленных из этой жизни в объятия аллаха его верных багатуров. Я скакал сюда с черной вестью. Я рассчитал: великий каан всех монголов — благословенный Менгу возьмет меня под свое покровительство и защитит от зла, что сеет теперь хан Берке, который далек от пути скромности и мягкости. Вот почему я оказался в юрте Китаты.

Бурытай слушал родича, приоткрыв рот, на его желтом испуганном лице проступил пот. Он попал к Китате не вовремя: когда тот был озабочен смутой в Орде, можно ли было рассчитывать на благосклонный прием, да еще не к месту призывать к резне русских?

— Но ты знай, — все так же медленно и спокойно продолжал Тутар. — Мои сотни не потрепаны, они в донских степях. Багатур Тильбуга идет с ними сюда. Я предупредил об этом царева посла. Он доволен моим решением. Разогревай раздор среди князей, требуй от князя Александра наказания твоим обидчикам. Я хорошо знаю его повадки, он станет хитро увиливать. И тогда мои воины обрушатся на ослушников. Ты будешь отомщен, мы возьмем хорошую добычу,

7

Топорок поглядывал по сторонам, выискивая, где можно было бы остановиться, себе и коню дать отдых. Дорога шла лесом. Час назад при открытом солнышке прокатил из тучи быстрый, косой дождь (наверняка, к близкому ненастью), но сейчас от него и следа не осталось, небо опять высокое и голубое, все обсохло. Воздух прозрачен, а душистый запах цветущих трав был густ до одури.