Тук Тукыч

— Бабушка сказала — пусть живёт у нас. Хорошо? — попросил Саша.

— Хорошо, Сашенька. Только теперь у тебя будет много дела.

— А я не боюсь, — сказал Саша и начал играть с дятлом.

В первый день птенчик ничего не ел и не пил, сидел нахохлившись и вздрагивал, а когда просыпался, то забивался в самый тёмный угол под лавкой. Да и на другой день он был очень вялым, ходил мало и неохотно, изредка передвигался короткими прыжками, опустив до полу острый, упругий хвост. Правое крылышко ещё не слушалось и свисало вниз.

Но птенчик напился из чашечки, склевал несколько зёрен и проглотил большую чёрную муху.

У Саши сразу появилось много забот: сменить воду, насыпать хлебных крошек, накопать червей на огороде, наловить мух, сбегать на луг за кузнечиками, собрать в лесу муравьиные яйца.

Вечером маленький дятел беспокойно прыгал под лавкой и никак не мог выбрать место для ночлега. Мама догадалась дать ему бабушкин старый валенок.

Птенец забрался в него, как в дупло, и сразу успокоился.

— Видишь, мы забыли, что он не может жить без дупла, — сказала мама. — Вот и пригодился бабушкин старый валенок.

С каждым днём птенец становился всё смелее, много ел, всё чаще долбил своим ореховым носом.

Иногда он клевал старый ботинок и через неделю так его отработал, что пришлось выбросить на помойку. То принимался за картошку, но не ел её, а расшвыривал крошки по всему полу. А потом занялся ножкой стола, но бабушка на него крикнула, и он перестал. Зато каждый день занимался своим валенком, и бабушка ежедневно выметала растрёпанную серую шерсть.

Примерно через неделю дятел впервые взял пищу из рук Саши. Это была большая зелёная стрекоза. Птенец так ударил мальчика в ладонь острым носом, словно в шее у него была стальная пружина.

Саша рассказывал маме и бабушке:

— Он как стукнет меня, чуть слёзы не полились! Это не то что цыплёнок. Даже петух Васька не может так клюнуть. Вот здорово!

Как-то перед вечером, день на десятый, когда бабушка, мама и Саша пили чай, дятел вдруг взлетел с пола, порхнул к окну и опустился на край стола.

Крепко, как крючками, схватился он за скатерть двумя лапками с острыми, кривыми когтями и прыгнул к Сашиной чашке.

Клюнул в блюдце, живо подобрал крошки возле бабушки, глянул на своё изображение в самоваре да как клюнет в него! Самовар был уже пустой и громко загудел от удара.

— Ну и озорник! — засмеялась бабушка, сталкивая дятла со стола. — Всем носам нос! Одним словом — Тук Тукыч.

Так и прозвали дятла Тук Тукычем.

* * *

Прошло ещё недели две, и все привыкли уже к тому, что Тук Тукыч с рассветом вылезал из валенка, пробегал вдоль всей стены под лавкой, громко щёлкал по обоям, когда ловил мух, и начинал долбить ножку стола.

— Вот и вставать пора, — говорила бабушка. — Видишь, какой деловой — спозаранку за работу. И часов теперь не надо, с ним не залежишься!

Бабушка вставала и принималась топить печь, а Тук Тукыч крутился у неё под ногами, обрабатывая полено или чурку.

Однажды принесли для самовара целый мешок сосновых шишек и свалили их на полу возле печки.

И на огороде-то побыли недолго, а Тук Тукыч раскидал шишки по всей хате и налущил столько, что сразу и не выметешь! И под лавку снёс несколько шишек и долбил их до самого вечера. Весь день такой стук стоял, что, если послушать с улицы, — сидит сапожник и вбивает в подмётку деревянные гвозди.

Через неделю после этого случая вернулся Саша с мамой из лесу и увидел такую картину: бабушка стояла на пороге разгневанная и выгоняла Тук Тукыча полотенцем, а он всё старался прошмыгнуть мимо неё и спрятаться в валенке.

— Кыш! Кыш, окаянный! — шумела бабушка.

— Ну, зачем ты? — спросил Саша подбегая.

— Да погляди, что натворил твой длинноносый!

Саша с мамой вошли на крыльцо и ахнули: по всей стене, от пола до потолка, была выдернута местами пакля, а кругом — мусор от кострики.

— Теперь плотника надо звать, а то зимой хата выстудится. И зачем только я приголубила этого разбойника. Гоните его прочь!

Втроём быстро выгнали Тук Тукыча наружу.

Он взлетел на толстую, высокую липу, громко цыкнул и ловко побежал к вершине дерева, упираясь в кору хвостом.

Побегав по сучкам, свесился вниз головой, глянул на Сашу и ещё раз цыкнул. А как только мама распахнула окно, мигом слетел с дерева, сделал две петли перед бабушкиным носом и забился в валенок.

Бабушка не умела долго сердиться. Понравилось ей, что Тук Тукыч не обиделся и вернулся на своё место.

— Значит, к нам привык, как собачонка, — сказала бабушка. — Не знала я, конечно, спилила сухую липу за двором, — вот бы где раздолье ему было! Ведь не долбить он не может.

— А мы сходим с Сашей в лес и принесём для Тук Тукыча сухой пень. Он и будет его долбить, — сказала мама.

— Верно! А то паклю жалко. Я ему не позволю больше по стенам лазить, — заявила бабушка.