Тулса (СИ)

Пришла девушка в белом халате. Подкатила к кровати штангу на колесах с бутылкой вверх дном и трубкой, оканчивающейся иглой. Бесцеремонно всадила ее в локтевой сгиб и открыла кран на бутылке. Через несколько секунд Светочу стало хорошо, и он снова уснул, но на этот раз спокойно.

Неделя, отпущенная доктором на заживление, прошла мгновенно. Светоч приходил в себя в мокром подгузнике. Его меняли, снова подключали к капельнице, дарившей блаженство и так много раз. Дни и ночи смешались. Пропало ощущение прожитого времени. Когда приходила черноглазая девушка, он вспоминал Коломбину и даже как будто просыпался сильнее, но аппарат регистрирующий его жизненные процессы сдавал Светоча с потрохами. За это ему увеличивали дозу, и воспоминания о Коломбине растворялись в медицинских препаратах.

— Значится так, с сегодняшнего дня будем выходить из коматозного состояния. — Как-то утром доктор зашел в палату и откинул шторы, наполнив ее светом.

Затем открыл окно. В палату ворвался свежий ветер, пахнущий сырой листвой и начинающейся осенью.

— Сильный запах. — Произнес слабым голосом Светоч.

— Воняет? — Доктор подумал, что больной просто так интерпретирует из вежливости.

— Хорошо... пахнет.

— Это осень, дружок. Раз и началась. Осенняя пора, очей очарованье.... Как самочувствие? С сегодняшнего дня будем потихоньку вставать и расхаживаться. Готов?

— Готов. А потом... когда начну ходить?

— Понятия не имею. Это не моя забота. Я сделал то, что меня просили. Вырезал из тебя один ошейник, а другой отключил. Если бы не глушилка, которая была с тобой, ты сейчас разговаривал не со мной, а с апостолом Петром на пороге в рай, или в ад. Не знаю, куда попадают жители киберконцлагеря.

— Вы про кулон?

— Про него. Только я его в глаза не видел. Его забрали военные после операции. До этого боялись, что бомба на твоей аорте рванет.

— Это передатчик, его называют гнидой.

— Гнида, ха-ха, это точно, мерзкая вещица. Если не секрет, откуда у тебя этот кулон? Насколько я понимаю, он точно сделан не вашим киберядром. Эта вещица действовала как раз против него.

Светоч собрался рассказать, но вдруг передумал. Это могло как-то повлиять на Коломбину.

— Нашел на внешнем кольце под деревом. — Соврал он.

— Не хочешь, не говори. Наши спецы сами разберутся, откуда он и как оказался у тебя. А ты вообще-то не засланный в вашу Тулсу? Не с нашей ли стороны агент?

— Я родился в Тулсе. Всегда там жил и ни разу не выезжал. — Признался Светоч. — А кто такие агенты?

— Да это я так брякнул, с провокационной целью, посмотреть на твою реакцию. — Доктор смутился. — Значит, вечером будут тренажеры, готовься.

Вопрос застрял в голове. Откуда у Коломбины оказался глушитель, замаскированный под драгоценность. Версия с мамой не выдерживала проверки. Устройства типа «гниды» постоянно менялись, чтобы противник не расслаблялся и поэтому кулон-глушилка должен быть произведен совсем недавно.

Светоч еще неделю каждый день возвращал атрофировавшимся мышцам силу на тренажерах. Доктор прописывал ему пищу, богатую белками. Светоч заметил, когда полностью смог осознать разницу в ощущениях после отключения чипа, что мир стал менее ярким. Ментаграмма создавала фильтр, делающий его насыщеннее. Вначале это показалось Светочу унылым, но потом он понял, что такая картинка не напрягает, а наоборот дарит умиротворение. Так же исчезли все подсказки и информация, касающаяся окружения. Исчезли умения улучшения зрения, слуха, обоняния и прочее, то, что устройство умело усиливать. Светоч к ним очень привык и чувствовал себя немного обделенным. Но было то, что в корне изменило его мироощущение, и это была пища. У дикарей она была намного вкуснее и натуральнее. Несмотря на первоначально брезгливое отношение к продуктам из мертвых животных, Светочу не составило большого труда избавиться от него. Про бутерброды «дикие» тоже слышали, но считали их нездоровым, но удобным перекусом в рабочее время. Даже они оказались намного разнообразнее и вкуснее тех, которые МАК раздавал за самые высокие рейтинги. Если бы не соусы, вкус городских бутербродов напоминал бы съедобный материал стаканчиков.

Прошел страх, вернее ушел далеко на задний план. Светоч еще не доверял «диким», особенно тем военным, которые ждали его излечения. Однако в подвале, который называли госпиталем, к нему все относились нормально, а медсестры так и вообще испытывали небывалый интерес. По их признаниям, они впервые в жизни видели живого получеловека. Светоча задело такое определение горожанина, сосредоточия лучших человеческих качеств, но и он вынужден был признать, что «дикие» оказались совсем не такими, какими он ожидал увидеть. Касаемо женщин МАК врал беспардонно. Они были хороши и даже очень и умели общаться с противоположным полом, в отличие от горожанок.