Тульский детектив

– Безусловно, не по рождению, а по состоянию души. Но вот жильем некогда заниматься. Сначала я снимал комнату в центре. Потом захотелось природы и спокойствия. Встретил вот Марью Ивановну, и она мне предложила снять у неё пол избы. И мне хорошо: она готовит, стирает, и ей доход. Так что, я эту избу и считаю сейчас своим домом.

– Я тоже снимаю две комнаты, с сестрой. Буду копить на собственное жильё. Но с полицейским жалованьем это будет небыстро, конечно. Когда она подрастёт и выйдет замуж, станет попроще.

– Я говорил уже, сейчас такие времена наступают, что образованные люди в полиции будут быстро продвигаться по службе. Ты же видел, что у нас в основном полуграмотные, да и возрастные полицейские, людей не хватает, а нужно смену готовить. Не понимаю, почему у молодежи больше бомбисты в почёте, чем те, кто государству служат?

– Не знаю, Илья Петрович. Вы же видите, я то здесь, в полиции, – снова улыбнулся Иван. А если серьезно, думаю, разные причины. У кого-то это модно, кто-то хочет перемен в государстве: предыдущий Император, царствие ему небесное, многое начал, но завершить не успел. А кто-то просто идеалист, как мне кажется.

– Ну хорошо, хочется перемен – делай что-то! Почему террор? Ты правильно заметил, что всё меняется и многое к лучшему.

– Однако, мне мой товарищ по гимназии – он в Москве учится сейчас – говорит, что сворачивают сейчас полезные начинания в образовании.

– Уверен, что многое полезное останется, прогресс – его не остановить. Но есть опасения и у меня, как бы сейчас ко временам Николая жизнь не повернулась. Надеюсь, не дойдёт до этого. Но и ты пойми: взрывают, стреляют, Императора убили. Ну куда это годится? – горячился Илья Петрович. – Ты накладывай давай сам: курочка, капуста, вот картошка, теплая ещё под полотенцами.

– Я всё понимаю, Илья Петрович, только что толку от нашего понимания?

– Не скажи! Я считаю, от нас всё и зависит, от каждого на своём месте. Если каждый будет делать всё по совести, то и жизнь вокруг станет лучше.

– В деревнях ужас, что творится, – помрачнел Иван. – Да, некоторые адаптировались, даже есть зажиточные крестьяне, но некоторые – совсем нет, голодают. И они рассуждают так: мол, раньше при крепостном праве лучше было, спокойнее. Зачем нам эта свобода, если есть нечего?

– Ничего не происходит мгновенно, даст Бог, всё наладится, и эти тоже будут жить лучше. Но нужно время. Это только мечтатели с бомбами считают, что взорвали жандарма, подстрелили градоначальника, и наступило всем счастье. Это же какими безумцами нужно быть, скажи?

– А что, – осторожно спросил Иван, – у нас в городе тоже они завелись?

– Надеюсь, нет. Пара приезжих. Есть на них ориентировка, мелкие сошки. Ускользнули от Судейкина. Боюсь только, как бы только они тут свой кружок уже не открыли.

– Надеюсь, быстро их поймаем.

– Поймать то поймаем, но как бы они не учинили чего? – покачал головой Столбов. – А ну, наливай чай и пойдём на улицу. Погода то какая отличная! У меня на заднем дворе скамейка и вид на лопухи и реку. Благодать!

Иван налил себе чаю и вышел вслед за приставом. Погода сегодня, действительно, радовала, а то начало лета задалось дождливым. Трегубов устроился рядом с Ильей Петровичем на старую потрескавшуюся от времени деревянную скамейку и поставил чашку на небольшой деревянный столик, имеющий всего одну ножку, врытую прямо в землю. Лопухи были, действительно, знатные – большие и густые, а сам вид на медленно текущую воду – умиротворяющий.

– Наверное, хорошо здесь отдохнуть от службы? – спросил Иван, присаживаясь на скамейку.

– Да, только времени на это бывает нечасто, – вздохнул Столбов. – Вот и сейчас вместо отдыха нам нужно с тобой определиться с дальнейшими действиями.

– А что тут определяться? – пожал плечами Иван. – Нужно идти к доктору и задавать вопросы.

– Конечно, нужно. Но не думаю, что сам доктор как-то причастен к этому. Он может ничего и не знать.

– Но он же купил патроны! Если и сам не причастен, – а я думаю тут также, как Вы, – мог их дать кому-то. Тому же директору завода, раз Вы считаете, что он мог совершить преступление, чтобы карточный долг не отдавать.

– Мог то он мог, но как он всё это организовал: зарядил ружьё, узнал, что капитан приедет, что Торотынский ружьё возьмет?

– Загадка… Нам бы сюда Огюста Дюпена, – мечтательно сказал Иван.

– Молодой человек, – повернулся к нему пристав, – нам нужно самим разобраться, а не уповать на литературные персонажи.

– Вы правы, Илья Петрович, – пристыженно согласился Трегубов. – А не может такого быть, что кто-то ружьё зарядил без злого умысла, а теперь просто боится признаться?

– Скажи мне, какой такой умысел мог быть у домочадцев Торотынского зарядить старое ружьё?

– Не знаю.

– Вот, то-то и оно. Конечно, мог Степан ружьем баловаться, но я ему верю. К тому же проще птицу дробью бить, чем ездить в город за дорогими патронами.

– Там ещё этот конюх, который отсутствовал. Может, он зачем-то зарядил ружьё? – вспомнил Иван.