Тульский – Токарев

Из письма Вадима Колчина Сергею Лаптеву:

…Освободился в 1994, видел Анатолия на вокзале, передавал тебе привет, поговорили, он спешил на автобус. Заехал к «заочнице» в Малоярославец Калужской области, оттуда и залетел во второй раз по мелочи. Рядом и третий. Сейчас определили особый режим, как рецидивисту. Смяшно, да.

Сидим в камерной системе, как в СИЗО. Выходим только на прогулку на полтора часа, даже есть в камеру приносят. Уже полтора года. Осталось меньше 15 лет, как сам понимаешь. И это хорошо. Плохо, что работы нет, время шло быстрее бы, да и на ларек хоть что-то было бы. Короче, свою первую командировку в Тагил на тринадцатую вспоминаю со слезами умиления. Ты, это – станешь генералом – двинь мысль, чтобы только в Нижнем Тагиле мы сидели, независимо от судимостей. Хотя здесь народец тертый – не нападают. Местный смотрящий сказал: раз мент сюда попал, значит, человек стоящий. Какой я стоящий! Пропади оно все пропадом. Вот так, братец Лис, один раз из-за какого-то ублюдка поскользнулся, и всю жизнь в лохани с дерьмом. Сам тоже я хорош – понесло «печки-лавочки».

Хоть и разменял уже сороковник, надеюсь дожить и увидеть своих.

Обратный адрес:

612711, Кировская область,

Омутнинский р-н, п. Восточный,

учр. ОР – 216/6, отр. № 2.

Книга 2 Девяностые

Часть III Девяностые

…В начале последнего десятилетия XX века в Питере окончательно пробудилось дремавшее Лихо. А когда Лихо просыпается – наступает, как известно, пора лихолетья. Собственно говоря, пора лихая наступила не только в Ленинграде, но и во всей некогда могучей империи, доживавшей свои последние месяцы. Однако то, что происходило в Питере, имело особый смысл для всей страны. Москва, она, понятное дело, всегда жила на особицу от России. Провинция и не пыталась понять странный и выморочный столичный уклад, а потому и не тянулась за Белокаменной. Ленинград же, как ни странно, был любимее и социально ближе для остальных советских городов. Поэтому, когда кровавая карусель бандитско-уголовного беспредела начала раскручиваться в Городе трех революций – стало ясно, что по питерскому примеру в самом скором времени кровушкой умоется и вся страна…

Уже в самом начале девяностых, когда бандиты еще ездили на стрелки с часто отказывавшими ППШ времен Отечественной войны, – стрельба из огнестрельного оружия перестала быть чем-то чрезвычайным. Стремительно росло число убитых в странной, никем не объявленной войне за собственность – а на любой войне люди постепенно привыкают к смерти и перестают на нее реагировать так, как реагировали в мирное время. И многие, очень многие тогда ошиблись, полагая, что главная цель в новых условиях – это выжить, выжить любой ценой – и физически и социально. Многие решили, что это – самое важное и трудное, кто справится с этой задачей (не стесняясь в средствах) – тот и герой… (не стесняясь в средствах). И лишь спустя почти десятилетие в стране, с трудом избавлявшейся от угара всеобщего остервенения, начали осторожно говорить о том, что подлинный героизм проявляли те, кто изо всех сил пытался остаться нормальным человеком, несмотря даже на то, что и их Судьба подтаскивала к кровавой мясорубке, работе которой, казалось, не будет конца…

Тульский

7 апреля 1990 г.

Ленинград, Васильевский остров

Старший лейтенант милиции Артур Тульский пребывал в неплохом настроении, поскольку имел приятные планы на вечер. Он закинул ноги на свой рабочий стол, закурил и только было собрался предаться мечтаниям, как в кабинет к нему влетел злой как черт Витя Ткачевский – с недавнего времени зам. по УР начальника 16-го отделения милиции.

– Тульский! – заорал Витя.

– Й-й-я! – бодро откликнулся Артур, не меняя позы.