Тульский – Токарев

– Что?! Человек, с которым мы каждый день нарушаем все мыслимые инструкции, не говоря уже об УК, пытается отомстить телке, которая с ним жила, через нас же! И притом тупо и глупо! Это уже наше общее извращенно-сексуальное дело! – окончательно сформулировал чужую низость Токарев.

Ткачевский вздохнул и попытался (неудачно) найти смягчающие обстоятельства:

– Ну, она… наверное, действительно… того…

– Да хоть «этого». Сука изумрудная! Завтра на нас же настрочит! – совсем разошелся Василий Павлович.

– Надо как-то…

– Да не как-то – а в хавальник пару раз! – встрял в разговор Лаптев, которому Усенков давно не нравился. Бывают такие дворовые шибздики: вроде бы со всеми вместе портвейн лакают, а как до драки доходит – только раненых добивать и могут.

– А на Чпока разработка в УУРе, – сделал последнюю попытку предупредить начальника Ткачевский.

– Да хоть бесшумные геликоптеры за ним следят! Твою мать! Я с ним вчера на осмотре места происшествия, на этом вонючем томатном складе покрышки «скоммуниздил»! – не унимался Токарев.

– Я давно с Усенковым работать не могу! – окончательно открыл карты Лаптев.

– Говори!!!

– Зашли мы как-то к моему корешу… так, по стакану принять. А на шкафу у него в комнате пистолет пневматический лежал – мы из него по пьянке по воробьям стреляли. Он так лежал, что видна была только рукоятка – так что, ежели не знать, то очень на настоящий ствол похоже. Усенков все зыркал, но показать не попросил… Так вот: через недельку моего приятеля вызывают в райотдел КГБ и – так издалека – мол, ежели у вас есть огнестрельное оружие, то за добровольную дачу ничего и не будет…

– И ты молчал?! – ужаснулся после долгой паузы Токарев.

– Доказательств-то нет…

– Ага… Вот и повод в обнимку с причиной… Приплыли… В нашем краснознаменном гвардейском экипаже!

В тот же вечер Лаптев, Токарев и Ткачевский выработали стратегию. На следующий день с ними полностью согласились другие коллеги по сыску. Усенкова решили выжить в главк на повышение. Светлану не привлекали, да она и сама бы отвертелась. Оба квартирника сели через полгода.

Усенков же вскоре перебрался в 6-е управление по борьбе с организованной преступностью, а потом, не задержавшись и там, перебежал работать в инспекцию по личному составу, где и нашел себя. Зная все примочки уголовного розыска, он щемил бывших коллег грамотно и немилосердно.

Вот такой славный парень прибыл разбираться по своей линии в обстоятельствах операции, результатом которой стало задержание Вани-Вани – с одной стороны, и гибель Ужинского – с другой.

Артем увидел, как переглянулись Лаптев с Петровым. Сергей сжал зубы и буркнул:

– Приперся… с холуями…

– Этим только бы красной кровушки похлебать! Чистенькие-то какие, глаженые, сытые… – согласился с товарищем Петров-Водкин.

Усенков чувствовал, как его встретили, но старался быть объективным: несмотря на всю свою стервозность, он видел и рабочее нутро этого дела.

Ералаш в РУВД был полный! Вскоре большинство приехавших устали и потихоньку стали разъезжаться – рассказывать, как они устали. Те, кто должен был работать, – остались работать, обессиленные, но оперевшиеся друг на друга. Яблонская тоже осталась, она сама писала бумажки, бумаженции и бумажищи.

Токарев-старший крепился и старался не орать. Один раз, когда что-то не сработало в телефоне, Артем увидел, как дрогнуло лицо отца, – и он даже испугался, что Василий Павлович заплачет. Яблонская тоже заметила, как заходил его кадык, она схватила Токарева-старшего за рукав и вытащила в коридор.

– Ты успокойся, успокойся, – донеслось до Артема. – Скоро ты хоть одно, хоть масясенькое доказательство найдешь в отношении убийцы, установишь его, и я гарантирую – он будет сидеть! Я тебя дома буду ждать, ты выспишься…

– Спасибо, Ларка…

И до Артема донесся звук поцелуев. Токарев-младший только головой покрутил. На Артура Артем вообще старался не смотреть – Тульский словно состарился сразу на несколько лет, лицо его посерело, и только глаза горели каким-то жутковатым огнем. Постороннему человеку он бы показался полубезумным.

Надо сказать, что в такие часы в отделе УРа видимая обстановка кажется полнейшим бардаком и абсолютной бессмыслицей. Бродят какие-то друг друга не знающие люди. Заходят то ли посторонние, то ли свои, что-то говорят, забирают или приносят какие-то бумаги. И никто, поверьте, никто не спрашивает:

– А кто это?

Раз ходят, значит, надо. Задержанные и свидетели объясняют по нескольку раз одно и то же, потом начинают путаться. В этом хаосе на самом деле и заложен некий непознанный порядок, невидимый постороннему.

– Лаптев! Лаптев!!! Это что за хрень у меня на столе?! – кричал Василий Павлович, отшвыривая от себя документ, присланный из УВД города Махачкалы.

– А это их ответ! – махал рукой Лаптев.

– Ответ на что?! «На ваш запрос сообщаем, что установлено место проживания матери и трех сестер разрабатываемого в Шалинском районе…» Что это?