Тульский – Токарев

Где-то наверху громыхнула дверь, и кто-то начал спускаться, старчески шаркая. Вскоре Тульский увидел типичную питерскую старушку, неприязненно смотревшую на него, – она явно не собиралась спокойно пройти мимо небритого парня, расположившегося на подоконнике.

– Опять курить будете и окурки бросать?! Убирай за вами потом!

– Бабушка! – как можно более проникновенно взмолился Артур. – Я не курю! Слово даю!

Но унять старушенцию удалось не сразу. Тульский аж вспотел весь, ежесекундно косясь на сторожимую дверь. Наконец грозная бабка вышла из подъезда, и вокруг Артура снова разлилась тишина. Только сердце стучало, как сумасшедшее. А еще он слышал свист собственного дыхания…

Тот, за кем они так долго охотились, услышал перебранку на лестнице. Услышал и насторожился, словно матерый зверь. Молодой человек, которого они называли между собой Шахматистом, Фантомом и Невидимкой, собирался покидать эту свою квартиру и как раз собирал вещи. Нет, он ничего не опасался и не думал, что на него смогут выйти – по крайней мере – так быстро. Он был уверен, что у него по-любому есть в запасе – ну минимум дней пять. Он не верил в чудеса и в одержимость. Невидимка чувствовал себя в безопасности, но сразу же после звонка Тульскому принял решение уходить в другой адрес. Собственно, он это решил еще до звонка – на всякий случай. Он привык делать все основательно, с перестраховкой, с учетом мелочей. Фантом решил сменить «базу» и документы, и вообще – немного отдохнуть. Сделать антракт. А потом – продолжить представление… Услышанный через дверь разговор на лестнице разом всколыхнул в нем чувство опасности. Припав к дверному глазку, Шахматист зло ощерился, а потом начал быстро переодеваться…

…Когда в двери «Сашки-физика» скрежетнул замок, Тульского словно пружина сбросила с подоконника. Он прыжком поднялся на несколько ступеней и поднял «тэтэшку»…

Дверь распахнулась – из нее, пятясь, вышел маленький попик в рясе. Попик мелко крестился, вглядывался в глубь квартиры, будто видел там что-то страшное, и дребезжащим голосом приговаривал:

– Господи, Владыка небесный, спаси и сохрани, спаси и сохрани!

Артур от неожиданности опустил ствол и шагнул к попу:

– Секундочку, батюшка…

Больше он сказать ничего не успел. Поп дернул себя за большой крест, висевший на груди – нижняя часть отскочила, обнажив узкое короткое лезвие, которое, даже не блеснув, вонзилось Тульскому под сердце.

Артур не потерял сознание, но тело сразу перестало его слушаться. Он попытался выстрелить и не смог – пистолет упал на бетон, ноги подломились. Боли не было. Было непередаваемо странное ощущение обиды, досады – а на злость уже не хватало сил. Тульский увидел мертвые глаза, в которые так хотел заглянуть…

Невидимка ловко подобрал пистолет, не дал Артуру упасть и затащил его в квартиру. Быстро и опытно обыскал, снял с пояса наручники и сковал Тульскому руки за спиной. Потом положил ватное тело на пол и вгляделся с интересом в гаснущие глаза.

– Ишь ты… Шустрый, однако… Пришел все-таки ко мне! Браво! Искренне говорю – не ждал. А чего один? Где твой кореш? То, что вы можете через несколько дней нарисоваться, – я допускал. Даже подарочек вам приготовил…

И Фантом кивнул на столик в прихожей, на котором лежал огромный пластиковый член – кстати, большая редкость по тем временам, когда еще не разрешали открывать секс-шопы…

Артур еще жил. Он заставил себя улыбнуться и, цыпляясь за последнюю надежду – уже не ради себя, – сказал:

– Ты сделал одну ошибку, выблядок… Есть у нас один секретик. А ты его не знаешь.

Тульскому только казалось, что он говорил, – на самом деле он еле шептал.

– Что ты там бормочешь? Не помирай, договори!

Невидимка резко шагнул к Артуру, даже встал на корточки. Опасности он не почуял – а ей неоткуда было прийти – опер доходил, и руки у него были закованы сзади…

Тульский языком снял со внутренней стороны щеки бритву, которую подарил ему в детстве Варшава, зажал лезвие зубами и на последнем дыхании мотнул головой. Он еще успел услышать, как взвизгнул Шахматист, и ощутил теплые капли на своем лице. И силы кончились. И мир взорвался, распался на множество быстро гаснущих осколков. Потом еще была темнота… Через мгновение выключилась и она…

Токарев

6–7 июня 1990 г.

Ленинград, В. О.

На резвой «восьмерке», отобранной недавно Пашей Лихо у какого-то коммерсанта, Артем чертом влетел во двор-колодец, где у Нины, которую в местном гастрономе называли Осиповной, кантовался Тихоня. Выскочив из машины, Токарев по-матросски свистнул в четыре пальца. Из окна на втором этаже высунулась было заспанная рожа Тихони, но Варшава быстро отбросил его за шиворот в сторону.

Артем поднес два пальца к горлу, что означало «вилы», и взмахнул рукой – это переводилось, как «мигом». Вор метнулся на выход. Тихоня ринулся за ним, но Варшава рыкнул непреклонно:

– Ты-то куда! Тебя только в тыл к врагу, как бактериологическое оружие сбрасывать! Забыл, как из клубничного варенья еле выплыл? Жди нас тут! Счастье еще, что твоя баба на огородах…