Тулуп из горностая (СИ)

На равнодушье, подлость и измену…

И верить, что иного не найдешь,

Когда мы сами подметаем сцену

.

Для клоунов-жонглеров властных сфер,

Для дрессировщиков немого стада…

И шепотом кидая: изувер,

Ругать себя, что, дескать, так и надо…

.

Дойти… И окунуться в тишину…

Отвлечься от галопа на арене…

Принять: и я кого-то обману,

Когда увижу тело на коленях…

.

Иль несчастливый вытянув билет,

Сознаться: непосильная задача

И жить свободным много-много лет,

Себя готовя к главной пересдаче?!

4. Скажи, отец, там есть отрада?

***

Светлой памяти.

***

Скажи, отец, там есть отрада? - Ищу я тридцать с лишним лет.»

А, может, и искать не надо? - Сама найдешь на всё ответ.

Отец! Мне очень одиноко! - Знакомый для живых сюжет.

.

Зачем ты не дождался срока?! - Ты неправа – мой выбор свят.

Была так коротка дорога! - Не плачь, она длинней, чем Ад.

А ты его встречал в тех далях? - Встречал. И даже видел Сад.

.

И грешники от мук кричали? - Душа вершит свой самосуд.

А как сердечные печали? - В Пенатах скорби не живут.

Прости, но мне не скрыть тревоги… - Тут есть Любовь. Она без пут.

.

Мне нужно рассказать так много… - В словах пустых мечтаний сор.

Ты прав, всё сущее от Бога. - Всё от тебя, Он лишь дозор.

Да, от себя… То дум бравада. - Пора мне. И окончим спор.

.

Молчаньем не открыть парада! - Иди домой, я помолчу.

Улегся ветер на ограду. - Задул могильную свечу.

Небесного Царя Отраду - Тебе молитвой оплачу!

5. Растем! Увы, мой друг, и мы растем!

***

Растем! Увы, мой друг, и мы растем!

Не бьем челом лежачих, внемлем грешным.

Мизинцами прощупав водоем,

О брег враньем холодным и безбрежным.

.

В колодец дум привычно не плюем,

И крестимся легко и безмятежно.

И в щелку дня мы зрим дверной проем,

Не осознав, что занимались слежкой.

.

Но ты скажи, пока с тобой вдвоем

На краткий миг мы зависаем между,

О чем поем, и что мы все куем,

Лишив себя и веры, и надежды?

.

Не обретем от сданного внаем

Мешка идей – душа осталась прежней.

Моя любовь, и к ней крутой подъем,

И ты на нем, мой искренний и нежный.

Из цикла: «Житиё по понятиям»

1. На свете так заведено

***

На свете так заведено,

Что «любит женщина ушами»,

И слова тонкое руно

От стихоплётства не ветшает.

.

И с материнским молочком

Мы впитываем жизни мудрость,

О том, что золотым молчком

Любую одолеешь хмурость.

.

И между тем лихой замес

Из словоблудства в муже-речье,

На брег сознанья поэтесс

Вдруг бросит шепотком картечи.

.

Зачем? Чтоб слушали душой,

Чтоб в сердце чувства прошуршали,

Что музыку поэт нашёл,

Чтоб возлюбить его… ушами.

2. Вече и дорог Скиталец

***

Танец или Бог?! Румянец. Вече и дорог Скиталец.

Вечера недолгий глянец. Верится: нестрог Скиталец.

.

Съеденная крошка веры - Первый, не познавший меры.

Порваны, как струны, нервы. Нужен ли острог, Скиталец?

.

Пропасть не залить водою, полночь не зажечь звездою,

Полно, мы одни с тобою, ты ль себе помог, Скиталец?

.

Бездна равнодушна хладом, врезана в потоки ядом,

Пресность колесует градом. Смерти зов - порог, Скиталец.

.

Мёртвый пострадать не может. С камня не сдирают кожу.

Гибель не бывает ложью. Живость не порок, Скиталец.

.

Млечность пробивает сланец, меченного в плоть избранниц,

Мирного вел енья палец – вечность… или долг, Скиталец.

Газель (араб. “воспевать (женщину)”) – одна из наиболее распространенных стихотворных форм в

персидской и тюркской лирике (ее популярность можно сравнить с популярностью сонета в

поэзии европейской), жанр, в котором зафиксировано культурное своеобразие народов

мусульманского мира.

Сформировалась газель в X – XI вв. в творчестве персидских стихотворцев, а в тюркской поэзии

впервые появилась в XIV в. у азербайджанского поэта Имадеддина Насими.

Объем газели – как правило, шесть-девять бейтов.

Структура

Первый бейт имеет название матла (араб. “зачин”), в нем полустишия-мисра рифмуются между

собой (аа).

В последующих бейтах рифмуются вторые полустишия-мисра (первое полустишие свободно от

рифмы).

Схема рифмовки такова:

аа – ба – ва – га – да

Часто в газели присутствует и редиф (араб. “идущий вослед”) – слово или группа слов, располагающиеся после рифмы (в вышеприведенной газели редиф – это слова “красным, желтым, зеленым”).

А вот газель Машраба, в которой дополнительным средством звуковой организации стиха служит

внутренняя рифма, образующая прихотливую мелодическую линию (вообще, в восточной поэзии

инструментовке - и, в целом, форме - уделялось особое внимание: стихи обрабатывались

филигранно, игра созвучий создавала изящную фонетическую ткань (конечно, эти нюансы нелегко

передать в переводе)).

Обратите внимание: в последнем бейте наличествует имя автора. Это и есть характерный признак

финального бейта, или макта (араб. “пресечение”): в нем упоминается литературное имя автора –

тахаллус. Тахаллус – это ничто иное, как ник, - он и переводится с арабского – “прозвище” (как и у

некоторых сетевых авторов, у тюркских поэтов иногда было по несколько ников – например, поэтесса Надира была известна также как Камила и Макнуна, Дильшод – как Барно и т.д.).

Неплохой опыт копирайта, не правда ли? Имя поэта “вписано” в стихотворение, как подпись

художника – в композицию картины.