Туман

Этот парень жесток до невозможности, подумал Джон. Конечно, он полезен как противовес мягкому и снисходительному следователю, но слишком уж переигрывает.

— Что ж, мистер Холмен, — сказал Рефорд более мягким тоном, — до выяснения подробностей вам придется остаться у нас.

— Значит, я арестован, — недоверчиво спросил Джон.

— Конечно нет. Но согласитесь, что обстоятельства по меньшей мере не внушают доверия.

— Согласен. А что с Кейси? С мисс Симмонс? Я нужен ей.

— О мисс Симмонс хорошо заботятся.

— Где она?

— В данный момент она в мидлсекской больнице, все еще в шоке. Ей дают успокоительное.

— Но как вы не понимаете, что это все из-за тумана, что это он влияет на мозг!

— Мы скоро все выясним. Но растолкуйте мне, мистер Холмен, почему туман дрейфует с места на место, лишает людей рассудка, а к нам никто не обращается? Почему только отдельные личности сходят с ума?

В вопросах инспектора послышались нотки гнева.

— Не знаю. Наверное, потому, что туман охватывает очень маленькую территорию. И не забывайте, что местность мало населена, в туман попадают считанные единицы, а его влияние похоже на реакцию замедленного действия. Мы столкнулись с туманом вчера, Спайерз — накануне. Нужно время, чтобы наступила реакция.

— Но когда вас вытащили из пропасти, вы сами сказали, что у вас уже было буйное помешательство, — заметил Берроу, которому уже осточертела вся эта галиматья.

— Но мне же досталась огромная доза! Я был первой жертвой! — Холмен в сердцах ударил кулаком по столу.

— Тогда объясните нам, мистер Холмен, почему сейчас вы абсолютно нормальны. Или вы все-таки сумасшедший?

Вдруг в комнате воцарилось молчание. Три пары глаз напряженно смотрели на Холмена. Полицейские ждали его ответа.

— Ну, я точно не знаю, — устало проговорил Джон, — я ведь не врач, не ученый. Может быть, министерство обороны объяснит вам.

Полицейские переглянулись.

— Что вы имеете в виду? — спокойно поинтересовался Рефорд.

— В Солсбери есть военная база, на которой проводятся эксперименты, опасные эксперименты. В интересах нации. Может, в этом-то и разгадка?

— Да полно вам... — с ехидной улыбкой заговорил Берроу, но Рефорд прервал его:

— Значит, по-вашему, мы имеем дело с опасным веществом, парализующим мозг, и виновато в этом министерство обороны?

— Ей-богу, не знаю. А впрочем, все может быть.

— Сэр, неужели мы должны выслушивать все это? — заявил Берроу с таким видом, будто вот-вот бросится на Холмена с кулаками.

— Нет, не должны. Если вы рассказали нам правду, мистер Холмен, то скоро найдутся и доказательства. Ну а до тех пор, боюсь, вам придется остаться у нас.

— Хорошо, хорошо. Позаботьтесь только, чтобы за Кейси постоянно наблюдали.

— Она в надежных руках, мистер Холмен, уверяю вас.

Глава 8

Герберт Браун волновался за своих голубей. Он залпом проглотил порцию виски и уткнулся взглядом в пустой стакан.

— Повторить, Герби? — спросил бармен и потянулся за чистым стаканом, зная, что из старого Браун пить не будет.

— Да, Гарри. Плесни и себе тоже.

Одно удовольствие обслуживать таких клиентов: и сами не дураки выпить, и другим налить не забывают.

— Спасибо. Курну вот только, — улыбнулся Гарри, обнажая пожелтевшие от никотина зубы. Большинство посетителей презирали коротышку бармена, но Браун всегда относился к нему по-доброму.

— Подождет твое курево. Лучше хлебни чего-нибудь.

— Уговорил, Герби. Налью-ка я себе джину с тоником.

Гарри приготовил напитки, взял небрежно брошенную на стойку бара фунтовую бумажку и отсчитал сдачу, тайком прикарманив десять центов.

— Держи, Герби. Твое здоровье!

Бармен поднял стакан и пригубил. Славный малый этот Герби! Всегда тебя угостит и сдачу никогда не проверяет. По крайней мере три вечера в неделю Браун проводил в пивной напротив своего магазина на Хакни-роуд. Обычно он вставал рано, в пять или в шесть утра, и отправлялся на рынок за товаром для своей фруктовой лавки. В одиннадцать часов рабочий день заканчивался, так, по крайней мере, считал сам Герберт, и можно было идти в паб, заглянув сначала в ближайшее игорное заведение. Продажей фруктов всегда занималась трудолюбивая миссис Браун. Она давно махнула рукой на своего непутевого супруга, но продолжала ругать его при каждом удобном случае. И чем чаще она пилила мужа, тем чаще он напивался, и чем чаще Герберт Браун напивался, тем чаще благоверная пилила его. Оба не замечали этого замкнутого круга. Такая жизнь вошла у них в привычку.

— Да не изводись ты так, Герби. Вернутся твои голуби, — успокаивал бармен клиента. Гарри облокотился о стойку и попытался изобразить на лице что-то вроде сочувствия. Он понять не мог, кому нужны эти дурацкие голуби. Что проку разводить их. Однажды Браун затащил его на свою голубятню, хлипкое сооружение, готовое развалиться в любую минуту. Подобно большинству построек на Хакни-роуд, дом Брауна был довольно просторен. Задний двор находился на целый этаж ниже уровня тротуара. Прежние владельцы пристроили к дому флигель, на плоскую крышу которого можно было попасть прямо из окна второго этажа. Здесь-то и устроил Герберт свою голубятню.