Туман. Авель Санчес; Тиран Бандерас; Салакаин отважный. Вечера в Буэн-Ретиро

Дон Флорестан дель Рай был весьма примечательным человеком, о котором рассказывали множество неправдоподобных истории. Считали, что он очень стар; говорили, что ему уже за восемьдесят, а иные клялись, что почти девяносто. Выглядел он всегда очень подтянутым: по слухам, он носил специальный пояс или корсет, позволявший ему сохранить осанку, красил волосы и румянился. Вероятно, так оно и было. Дон Пако Лесеа знал его и поддерживал с ним отношения. По-видимому, он когда-то просил у него взаймы, но безуспешно. Говоря о своей молодости, дон Флорестан вспоминал Нарваэса,^{301} Эспартеро^{302} и священника Мерино, которого он видел в день казни на Кампо-де-Гуардиас; как и положено в таких случаях, приговоренный к гарроте был в желтом плаще, и везли его на осле. Во время революции 54-го года старик присутствовал при расстреле начальника полиции Франсиско Чико у фонтана на улице Толедо, В молодости он посещал дом Чико на площади Мостенсес, где шеф полиции собрал прекрасную коллекцию картин. Дон Флорестан считал Чико добрым и весьма проницательным человеком. Он рассказывал, как однажды в окрестностях Мадрида тот встретил какого-то подозрительного субъекта и остановил его.

— Вы меня не знаете? — в упор спросил он.

— Нет, сеньор.

— Я вас также, и то, что я не знаю вас, а вы меня, доказывает, что вы честный человек. Можете идти.

По слухам, дон Флорестан воспитывался в приюте, а свой жизненный путь начал подручным каменщика; потом он стал десятником, затем предпринимателем. Во время революции 68-го года^{303} проявил смелость и отвагу, позже примкнул к федералистам,^{304} принимал участие в заговоре против генерала Прима^{305} и был арестован. В дни этого знаменитого политического убийства он, видимо, и добыл первые деньги, положившие начало его капиталу. Дон Флорестан долго жил на Кубе и в Мексике, где успешно занимался разными делами. Рассказывать о своей жизни в тех краях он не любил, и о его американских операциях никто не знал. О нем вообще мало что знали. Друзей у него, по-видимому, тоже не было. Говорили, что однажды дон Флорестан был объявлен банкротом, но через несколько лет уплатил долги, был вновь допущен на биржу и занялся банковскими операциями. Уверяли, что он покровительствовал знаменитому Мариано Конде, когда тот сидел в тюрьме, и что прославленный авантюрист даже обязан ему жизнью.

Любители романтических выдумок пустили слух, что ростовщик вовсе не дон Флорестан дель Рай, а некто другой, занявший место настоящего дона Флорестана, когда тот умер или был убит.

Дон Флорестан иногда выезжал на прогулку в экипаже с немолодой крашеной блондинкой — по всей видимости, своей женой.

Банкирская контора дона Флорестана помещалась в первом этаже дома на улице Баркильо. Кабинет его, судя по рассказам тех, кто там бывал, выглядел весьма любопытно. Дона Флоре-стана посещали биржевые маклеры, различные посредники, торговцы драгоценностями, антиквары, старьевщики, предприниматели. Ходили также слухи, что доп Флорестан был владельцем ломбарда на улице Крус, где принимали в залог ценные бумаги и драгоценности. Однако сам он никогда не признавался, что он хозяин этого заведения, хотя и был им. Старик жил в конце улицы Алькала, близ Пласа-де-Торос, арены для боя быков, застройка этого района тогда еще не начиналась. Уединенный особняк ростовщика представлял собою большое, старое, довольно ветхое строение с облупившимся фасадом, окруженное столь же старым садом с кряжистыми деревьями, которые, должно быть, помнили еще времена Эспартеро и Нарваэса.

Всегда строгий и серьезный, дон Флорестан дель Рай время от времени появлялся на обычной и на черной бирже и сам с большим спокойствием и хладнокровием руководил биржевыми операциями. В любой час дня дон Флорестан был одет в неизменный узкий сюртук, цилиндр и брюки со штрипками; ходил он с суковатой тростью светлого дерева и в очень маленьких тесных ботинках. Эта обувь, вероятно, причиняла ему ужасную боль при ходьбе, но он, без сомнения, считал ее обязательной принадлежностью мужского туалета, признаком изящества и элегантности.

Вечерами дон Флорестан часто выезжал на бульвар Ла-Кастельяна, самолично управляя высоким mail-coach[72], запряженным четверкой лошадей; рядом с ним, скрестив руки на груди, восседал лакей в цилиндре с кокардой и в ливрее с галунами и широкими отворотами. Иногда с доном Флорестаном ездила и крашеная блондинка. В таких случаях лакей в своем цилиндре и ливрее с широкими лацканами, все так же величественно скрестив руки, неподвижно сидел сзади.

Иной раз, по утрам, дон Флорестан появлялся в коляске, управляя резвой белой лошадкой, летевшей с головокружительной быстротой. Вторая такая же коляска принадлежала смуглой изящной сеньорите с ослепительно-белыми зубками, дочери герцога, которую звали донья Соль. Донья Соль и дон Флорестан встречались на Ла-Кастельяна или на Реколетос — она улыбающаяся, полная надежд, только начинающая жить; он мрачный, морщинистый, приближающийся к концу своего пути, отмеченного таинственностью и темными делами.

LVIII