Туман и Молния. Книга IV

Она никогда бы не стала играть, делать вид, это всё ей не знакомо.

Каково ей будет понять, что она была всего лишь игрушкой, в грязных руках Арела?

Конечно, на месть она не способна, уверен в этом, пусть даже её отец и влиятельный человек, и мог бы навредить нам…

Навредить очень сильно, если бы захотел…

Арел знает, что у Карины светлая душа, и поэтому ничего не боится. Знает, что с её стороны никогда не будет подвоха, она честна с ним, она в отличие от него рассказала ему правду о своём отце. О том КТО он…

Иногда у меня возникают страшные мысли, я представляю себе, как Арел обижает её на моих глазах. Я слышал о её ссоре с Энрики, Энрики обидел её, оскорблял! Почему меня не было в тот момент рядом!

Если Арел обидит её…

Поднимает на неё руку…

Попробует унизить, как других девушек…

Тогда я заступлюсь за неё!

Это ужасные мысли, но я клянусь Богами, подниму руку на своего любимого брата! Убью его, если будет нужно!

Но я защищу Карину! Это мой долг!

Я вспоминаю, как увидел его в первый раз…

Мне было лет пять, а может и меньше, но я прекрасно помню этот день…

Мама привела меня в большой зал, там, на троне сидела госпожа…

К тому времени она была уже абсолютно безумна, но я этого не знал, да и не понимал…

Она была ужасна! Как сама смерть! Белое лицо в обрамлении тёмных волос, закрытое чёрное платье…

И этот пустой взгляд…

Он напугал меня больше всего остального!

Если бы за моей спиной не стояла мать, я бы тот час убежал бы оттуда. Но мама велела мне подойти…

Госпожа к моему счастью осталась безучастна, а вот мальчик, который сидел на её коленях, прижавшись к ней и обнимая, он поднял своё личико и взглянул на меня…

Это был Арел…

Он тогда уже был необыкновенно красив…

Помню, меня поразило, то, что он не боялся этой жуткой женщины, мало того, он так вцепился в неё обеими руками, словно боялся, что его сейчас оторвут от неё.

Я протянул ему игрушку, как научила меня мама.

Это был тряпичный зверёк.

Я должен был подарить его, и потом, предложить своему маленькому господину поиграть вместе. Но у меня язык прирос к нёбу. Я потерял дар речи. Впрочем, это не прошло у меня до сих пор, я так и продолжаю терять дар речи перед Арелом.

Я тупо протянул ему зверька.

Он взял его.

Он не улыбнулся мне, ничего не сказал, просто молча принял протянутую игрушку, одной рукой всё также продолжая держаться за мать.

И я помню, что он не бросил его, нет, он нежно прижал его к себе, уткнулся лицом в его пушистый мех.

А я отвернулся, пряча лицо в подоле маминой юбки, и она увела меня.